Человек давал задания, деньги — и сулил море.
Скааль не любила города. Механические цветы урбанизации распускались не для неё. Она не очень хорошо представляла, что находится вне Саары, но слышала, что там было совсем иное медное солнце свободы, цветущая зелень и море, богатое на шторма. Кто-то утверждал, что никакого моря и в помине нет, но Скааль не верила.
Так у неё появилась новая мечта и новая цель.
Всякий раз, спуская курок, она заставляла себя думать исключительно о море. Оно будет. Скоро. Вот ещё немножко… и ещё… и ещё…
Последним заданием стал артефакт бордельной дивы Мадам Муро — ключ, который та прятала у чёрта на куличках. Скааль не слишком вникала в подробности — что и где он открывал. Вроде бы какую-то секретную лабораторию по преобразованию солнечной энергии. Её ждало своё солнце — медное, не запачканное смогом заводов и туманов, грациозно уплывающее за линию горизонта на побережье.
Скааль вытащила из кармана спички, спрятанные в маленькой жестяной коробочке из-под белил, достала из поясного мешочка лучину, зажгла и принялась за дело. Нужно было обследовать каждый уголок — она и так слишком засиделась в чёртовом доме терпимости, сегодня же ключ должен быть у неё в руках. Скааль быстро, но методично проверила все ящики, ловко орудуя шпилькой; заглянула под ковры, прощупала содержимое шкафа, обследовала свечные светильники. Комнату окутывал навязчивый, хоть и едва уловимый тошнотворно-сладковатый душок гниения — где-то сдохла мышь?.. Это казалось странным — комната была вылизана до блеска.
Запах привёл к мусорному ведру. Неплохое место для хранения секретов: кому придёт в голову копаться в чужом дерьме, которое к тому же отвратительно воняет?
Взрывая тишину, массивные часы на стене зловеще отбивали секунды, с лёгким скрипом крутились шестерёнки.
Тик-так…
В этом весёлом доме живут монстры, девочка.
Чик-чик…
Они уже знают, что ты здесь.
Тик-так…
Они поднимаются по лестнице — слышишь их шаги?
Чик-чик…
Ты в ловушке, малышка.
Она показала певучим часам язык, вытащила из кармана перчатки, натянула и, вставив лучину в металлический подсвечник, полезла в ведро обеими руками сразу. Смятые листы, салфетки, измазанные красно-бурым… пальцы натолкнулись на мягко-твёрдое, железо и… Скааль вытащила находку, поднесла к лучине и в ужасе отшвырнула прочь. Ладони задрожали, ноги подломились: она опустилась на колени и поползла под стол, больше похожий на разделочный, чем на обычный письменный.
Подобрать… найти и подобрать… это…
Скааль сцепила зубы, протянула руку… перед ней лежал человеческий палец — кажется, указательный: чёрный овальный ноготь, грубая бахрома посеревшей кожи, кольцо. Она вгляделась в тонкий серебряный обод, зажав рот. Дыхание сбилось, стало рваным и громким. Да что, чёрт возьми, происходит? Она повидала немало пепельно-розовых ошмётков мозгов на мостовой, но сейчас её мутило и шатало.
Смерть была слишком близка — ухмылялась в спину, а кольцо было слишком знакомо. Оно принадлежало Вите, яркой брюнетке в страусиных перьях (в голову отчего-то лез сценический образ) и фаворитке хозяйки. Не далее как вчера Мадам, печально кривя надменные напомаженные губы, вспоминала Виту, которая «уехала отдохнуть к морю».
Надеюсь, у нас с ней будет разное море, в ужасе подумала Скааль. Швырнула палец обратно в ведро и прислонилась к стене, прикрыв глаза.
Часы на стене продолжали издевательски скрипеть шестерёнками.
Часы!..
Скааль подскочила, осветила их лучиной — отведённые на дело полчаса давно прошли. Если она сейчас же не явится в комнату для свиданий, то задание можно считать проваленным. Мадам не потерпит самовольных отлучек и выгонит её взашей.
Скааль погасила лучину, затолкала в мешочек, натянула на голову капюшон плаща и снова нырнула в окно. Ботинки скользили по залитой дождём мостовой, сердце подпрыгивало внутри. Какой-то дурак в проезжающем мимо дилижансе выкрикнул скабрезную шуточку и оскалился, крайне довольный собой — но сейчас было не до него.
Скааль вихрем влетела в парадные ворота, поднялась по круговой винтажной лестнице, толкнулась в нужную дверь и ввалилась внутрь. Сладко пахло розовой пудрой и одеколоном.
Скааль скинула с напряжённых плеч плащ, сменила трико на чулки и задорный каскад юбок, а тяжёлые ботинки — на изящные сапожки с кокетливым каблучком и высокой шнуровкой. Быстро провела щёткой по растрепавшимся волосам, наспех собрала их в узел и зафиксировала наточенной заколкой в виде механического паука. Если сегодняшний — надо же, первый! — клиент не отключится от пинты виски с экстрактом белладонны, всегда можно пустить в ход украшение.
На руку — крепкую чёрную атласную ленту. Вдруг заколка тоже не сработает?
Скааль исправно играла роль новенькой несколько недель кряду, танцуя бурлеск практически в неглиже, но ложиться под кого-то из этих грязных похотливых животных не собиралась: всему есть предел. Однако Мадам настаивала: «Мы уже набили тебе хорошую цену, акробаточка — пора в дело».
Комната снова была завалена цветами: прислуга носила их охапками, а Скааль отправляла в мусор — каждодневно, безжалостно. Кроме одного цветка — чёрной розы в высоком бокале красного вина. Роза пахла горьковатым миндалём, морем и смертью. Скааль видела в ней отражение самой себя и жалела, жалела… стараясь не думать о том, что отправитель — один из гнусных типов, торопливо засовывающих мятые купюры под её кружевную подвязку и старающихся грубо облапать прямо там, на сцене.
Скааль провела по губам розовой помадой, размазала по векам тени, нанесла блёстки. Она так и не научилась делать макияж. Мадам, наблюдая за её первыми попытками, криво усмехнулась, а затем ловко зажала между коленями, обняла холодными ладонями её лицо и стала творить сама, приговаривая: «Ну вот и прекрасно, вот и куколка. Не такая уж это наука…»
А Мадам, оказывается, та ещё штучка — кто бы мог подумать!
Сердце стекало под ноги при воспоминании о жуткой находке. Интересно, за что Мадам убила Виту? И куда спрятала тело? И где, чёрт побери, проклятый ключ? Скааль отчаянно надеялась найти его именно сегодня, но теперь придётся делать ещё как минимум одну вылазку — а в довершение неприятностей так не вовремя свалившееся на голову свидание…
Ну и что ему говорить? «Ах, сэр, я так счастлива, что вы почтили меня своим визитом! Не желаете выпить?»
Вспомнились недавние наставления Мадам: никаких откровенных бесед с клиентами. Женщина для них, как конфета. Пусть видят красивую блестящую обёртку; начинку показывать ни к чему.
«Самое ценное прячь внутри, а душу продавай подороже».
Скааль сморщилась, бросила на стол тюбик с сурьмой, который крутила в руках, и в это время в дверь деликатно, но уверенно постучали.
В глаза бросилось мусорное ведро с пышным букетом вонючих лилий — Скааль постаралась незаметно затолкать его носком сапога под туалетный столик. Вот будет конфуз, если лилии отправил этот тип. Хотя какая теперь разница? Она не станет с ним спать — а значит, ему одна дорога. Увы.
Стук повторился. Скааль удалось наконец взять себя в руки. Поднявшись, она подошла к двери, распахнула и уставилась на высокого незнакомца.