Пока он надевал пальто и стряхивал с него невидимые пылинки, Скааль лихорадочно раздумывала, как теперь быть. Если Мадам узнает, то конец придёт не только всем планам, но и самой Скааль. Чёртова сука даже разбираться не станет, где правда, а где ложь: отправит вслед за Витой и поминай как звали. Вита!.. Скааль закусила губу. Ну конечно! У неё есть шанс выпутаться — мысли наконец потекли в нужном направлении. Если наплести сейчас, что Вита приходилась ей близкой подругой, кузиной, сестрой, троюродной тёткой…
— Эй, — она нервно позвала клиента и, спохватившись, добавила: — Прости, не знаю, как тебя зовут…
— Не велика беда! — Он даже головы не повернул. — Ты что-то хотела сказать?
— Не оставляй меня тут! Я… слушай, я уверена, что ты — не случайный клиент. Понятия не имею, кто и зачем пришёл, но я наверняка могла бы оказаться для тебя полезной. Я ведь здесь тоже не по воле случая…
— С чего ты решила, что мне это интересно? — перебил он, но хотя бы развернулся и посмотрел на неё.
— Ты хотел знать, почему я слежу за Мадам? Это личное, но… я тебе всё расскажу. Эта тварь заманила в свой притон мою кузину, но это ещё полбеды… Вита пропала. Совсем! Раньше она писала мне, звонила… давала о себе знать! А потом просто исчезла и всё. Я начала её искать и оказалась здесь. Я неплохо танцую, поэтому напросилась в труппу кабаре… Стала вынюхивать, познакомилась с другими девушками. Они-то мне и рассказали, что Вита уехала отдохнуть. А ещё про Мадам… Говорили, что она сажает девочек на цепь, морит голодом, избивает… Я подумала, что, может быть, Вита у неё… Где-то заперта и… — От волнения голос звенел, а в горле пересохло. — В общем, я всё здесь обшарила, каждый уголок борделя. И знаешь, на что я сегодня наткнулась в мусорном ведре? — Скааль сглотнула, мысленно возвращаясь в лабораторию. — На отрубленный палец с кольцом Виты! Эта гнусная сволочь её убила!
— Какая душераздирающая история! Но чем это может мне помочь, совершенно не представляю.
— Послушай… Я тут всё знаю — все комнаты, все коридоры, даже потайные. Я знаю, где Мадам хранит деньги и дорогие побрякушки. Могу залезть в окно. Куда угодно… Всё, что захочешь, только не сдавай меня этой психопатке! Она и меня убьёт…
— Уверена? — По его тону нельзя было понять, насмехается он или говорит серьёзно. — Я бы на твоём месте не спешил кидаться такими смелыми обещаниями. Мало ли…
Скааль напряглась.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала?
Он словно ждал именно этого вопроса — ответил сразу, не задумываясь:
— Чтобы ты сделала всё, что я захочу. Как предлагала.
— Хорошо, — кивнула она. Лишь бы не оставил здесь связанной и не выдал Мадам, а из прочих, не слишком угрожающих жизни ситуаций всегда можно найти выход. — Освободишь меня?
Его не пришлось долго уговаривать. Он в два шага оказался рядом с кроватью, наклонился к изголовью и перерезал ленты вновь торчащим из трости клинком. Медленно, явно что-то обдумывая, спрятал лезвие обратно, посмотрел на Скааль:
— Собирайся. Пойдешь со мной. И поживее — у нас мало времени, — он не спрашивал, скорее — отдавал приказы. — Жду снаружи. И не вздумай сбежать в окно, — клиент развернулся к двери. Не оглядываясь, бросил через плечо: — Меня зовут Рас. — И вышел, деловито насвистывая.
Оставшись в одиночестве, Скааль вскочила, прислушалась — вроде бы тихо — и торопливо подхватила с постели атласное покрывало, с силой рванула его пополам, затем связала концы. Проверяя ткань на прочность, решительно шагнула к окну. Этот Рас не дурак — в глубине души она не могла не восхититься тем, как ловко он раскусил её намерения. Но неужели, правда, понадеялся, что она не воспользуется сейчас его «советом»?
Allez!..
Скааль выглянула наружу и выругалась. Просто чудесно! Под фонарём собралась целая толпа — сплошь знакомые рожи: констебль, преданный Мадам как старый пёс, два швейцара и четвёрка проституток.
Она со злостью швырнула покрывало на пол, прошлась туда-сюда по комнате, с раздражением думая о том, как нелепо угодила в ловушку. А ещё о том, что до револьвера, предусмотрительно закопанного снаружи в кадку с цветком, уж точно никак сейчас не добраться. Делать было нечего. Скааль сорвала с вешалки ещё не просохший плащ, затолкала его в дорожную кожаную сумку на длинной лямке, туда же отправила серебряный ножичек для чистки яблок, кошелёк с тощей пачкой мятых банкнот — и с наигранно вежливой улыбкой вышла в коридор.
Её тут же сгребли в охапку чьи-то сильные руки.
— Сбежать не вышло, да? — шепнул на ухо Рас, крепко прижав к себе.
Вот сукин сын! Стоял и слушал за дверью, что ли, как она собирается сигануть в окно? Почему не вмешался? Надеялся, что она свалится и свернёт себе шею? Да что он вообще за человек такой?! Откуда только взялся на её голову…
— Пошли! — Рас развернул Скааль и, не выпуская из объятий, слегка подтолкнул вперёд.
Она инстинктивно сжалась, но подчинилась: придётся следовать его правилам.
В коридоре было темно, а дешёвые свечи на стенах больше чадили, нежели светили, разбавляя и без того затхлый воздух противной вонью. Почувствовав, как к горлу подступила тошнота, Скааль машинально уткнулась носом в плечо Раса: всё равно они играют на публику, а от него хотя бы приятно пахло одеколоном.
— Куда ты меня ведёшь?
— План «Б», фиалка.
Что ещё за план «Б»? Скааль нахмурилась, но озвучила другой вопрос:
— Почему фиалка?
— Никогда не слышала легенду?
Скааль мотнула головой.
— Эх ты… Маленькая бархатистая прелестная фиалка… Всегда нежна и благоуханна, но в отличие от розы, королевы цветов, скромна и предпочитает держаться в тени. — Пятерня Раса будто невзначай соскользнула с её талии и опустилась ниже — на задницу. — У древних греков она олицетворяла весну, пробуждение природы и смерть.
Надо же… Весна, пробуждение природы и смерть… Особенно смерть. Взять себе, что ли, второе прозвище, в самом деле? Когда всё закончится. Когда начнётся море… Фиалка.
— Между прочим, мой любимый цветок, — заговорщицки шепнул он, почти касаясь губами мочки Скааль.
Стало горячо и щекотно. Ладно, если Рас предпочитает держать её за дуру, тающую от пары красивых фраз — ради бога. Она даже подыграет:
— А ты не врёшь?
— А ты поверила? Я что? Так похож на идиота? — он рассмеялся, обдавая её щёку жарким дыханием. — У тебя лиловые волосы. Поэтому ты — фиалка. Лучше ведь, чем называть тебя шлюхой? Или кто ты? Танцовщица? Античная эквилибристка?
Ах, вот оно что! Ну и чёрт с ним. На идиота Рас, конечно, совсем не похож, и её может считать кем угодно, лишь бы не докопался до правды.
— Меня больше волнует, кто ты.
— Твой Валентин, — насмешливо хмыкнул он. Тихо запел: — Розы красные, фиалка — синяя. Мёд сладкий, как и ты…
— Красиво. Даже не фальшивишь. Так ты музыкант? — Скааль ещё в комнате успела рассмотреть его гибкие, ловкие длинные пальцы. К тому же, у Раса была хорошая реакция, грациозные движения.
Впереди послышались женские голоса и смех.
— Дьявол! — Рас рывком потянул Скааль назад — в самый тёмный угол, где не горели свечи. Прижал спиной к стене, а сам упёрся согнутой в локте левой рукой, закрывая собой и продолжая сжимать в кулаке трость — прямо у неё над головой. — Не дёргайся.