— Потому что вы…
— Умнее мужчин! — подхватила Изабель и осеклась: рядом с ними появился, словно материализовавшись из ниоткуда, Уильям Гримсби.
— Доброе утро, ваша светлость, — насмешливо протянул он. — Как приятно видеть единение семьи!
Джон обернулся: Уильям ехал верхом рядом с их экипажем. Изабель побелела от гнева, но ничего не сказала.
— А это кто у нас? — спросил Гримсби, бесцеремонно заглядывая в экипаж и уставившись на Лили.
— Доброе утро, Уильям, — сказал Джон, с трудом изображая улыбку. — Это Лили, моя дочь.
Насмешка исчезла с лица Гримсби. Он был в ярости — так непереносимо было для него зрелище чужого счастья.
— Когда мы приедем домой, папа подарит мне пони! — закричала Лили, которой и невдомек было, что чувствуют сейчас взрослые. — А весной мама родит мне братика и сестричку!
— Братика или сестричку, солнышко, — снова поправила ее Изабель. — Запомнила?
— Мои поздравления, ваша светлость, — сказал Гримсби, обращаясь к Изабель. — Точно так же он убил мою сестру! — И, не дав им опомниться, Гримсби ускакал прочь.
— Я убью его, — прошипел Джон.
— Успокойся, успокойся, — говорила Изабель, перегибаясь к Джону через плечо девочки и поглаживая его по руке. — Гримсби просто несчастный человек и завидует нам. Вот он и говорит разные гадости, но бояться его не нужно.
Джону потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Наконец он обернулся к жене и кивнул ей.
— Граф мне не понравился, — объявила Лили.
— Это он привез тебя в Эйвон-Парк? — спросил Джон.
— Он привез меня к тебе, папа! — ответила девочка, и Джон рассмеялся.
— Ты — большая оригиналка! — сказал он, обняв и поцеловав ее.
— Спасибо, папа, — ответила Лили, весьма довольная собой.
— А я? — спросила Изабель.
— А ты, любимая, — вообще вне конкуренции!
— Спасибо, муженек, — засмеялась Изабель.
— Не за что, женушка!
Джон ожидал посетителя у себя в кабинете.
— Садитесь, барон, — пригласил он вошедшего Чарлза Хэнкока.
— Спасибо. — Тот явно нервничал и не понимал, о чем Джон хочет с ним говорить.
— Не хотите ли виски? — предложил Джон, доставая бутылку и два стакана.
— Спасибо, ваша светлость.
Джон налил две порции и протянул стакан гостю.
— За ваше процветание! — сказал Джон.
— И за ваше, — добавил барон.
Они выпили, и Джон приступил к разговору, ради которого пригласил Хэнкока к себе.
— Я хотел бы знать, каковы ваши намерения по отношению к мисс Рут, — сказал он, своим пронзительным взглядом словно пригвоздив Хэнкока к стулу.
— Я… я очень ув-важаю мисс Рут… — пробормотал Хэнкок.
— Тот, кто женится на ней, получит хорошее приданое. Кроме приличной суммы денег, в него входит и доля в моем бизнесе, — сказал Джон, не сводя глаз с барона. — Так как я давно знаю вас и считаю глубоко порядочным человеком…
— Вы? — в изумлении воскликнул Чарлз Хэнкок. Услышать такие слова из уст первого герцога в Англии — не шутка, и он невероятно обрадовался.
Джон с трудом сдерживал смех, наблюдая за поведением Хэнкока.
— Я бы очень хотел, чтобы вы стали ее мужем, — продолжал он. — Возможно, по нынешним меркам Рут нельзя назвать красавицей, но…
— Мисс Рут — само совершенство! — с энтузиазмом воскликнул Хэнкок. — Если вы позволите, я буду просить ее руки сегодня же!
— Я не только позволяю, но и целиком одобряю это намерение. Скажите, какие чувства испытывает девушка к вам?
— Она… она уважает меня и ценит. Я сделаю ей предложение этим же вечером!
Джон удовлетворенно улыбнулся: выйдя замуж, Лобелия и Рут перестанут наконец завидовать сестре и оставят ее в покое! Но даже если что-то и сорвется, Джон сумеет заставить их молчать.
Он поднялся, давая гостю понять, что прием окончен. Барон тоже встал, и они пожали друг другу руки.
— Мне приятно думать, что скоро мы станем родственниками, — сказал Джон, провожая гостя до дверей.
— Ваша светлость, обещаю, что вам никогда не придется сожалеть о своем выборе! — С этими словами Чарлз Хэнкок вышел из кабинета и почти бегом направился к выходу.
«Вот подонок, — подумал Джон, снова садясь в кресло. — Ради денег и связей семьи Сен-Жер-мен этот барон готов немедленно жениться на любой девице, которую ему подсунут!»
Джон выглянул в окно. В саду Лили весело скакала, изображая лошадку, а Изабель устроилась на скамье поодаль. Рядом с ней сидела какая-то пожилая женщина.
Джон не поверил своим глазам, зажмурился, тряхнул головой и снова посмотрел в сад. Теперь на скамье рядом с его женой никого не было, а Изабель разговаривала с пустотой…
Да нет, нет, убеждал себя Джон, чепуха, нет у Изабель никакого ангела-хранителя! Нет и быть не может!
Вошел Доббс.
— Ваша светлость… — Джон с усилием отвернулся от окна, и Доббс доложил: — Пришли ваш брат и мистер Мэтьюз.
— Пригласите их.
Мистер Мэтьюз, один из адвокатов Джона, и Росс не замедлили явиться. Они сели в кресла, напротив письменного стола.
— Ты узнал что-нибудь новое о покушении? — спросил Джон брата. Тот отрицательно покачал головой, и Джон повернулся к адвокату. — Мистер Мэтьюз, я пригласил вас сюда потому, что хочу удочерить свою родную дочь. Но проблема в том, что в свидетельстве о рождении ее мать не указала имени отца.
— Откуда вы знаете, что это ваша дочь? — спросил Мэтьюз.
— Лили — моя дочь, я уверен в этом. — В голосе Джона зазвенел металл.