— В других галактиках нет планет, на которых произрастает хлопок?
— Не приживается. Холодного климата он не переносит, а жара должна быть особая, земная так сказать…
— Вы намерены попросить у сельчан саженцы или семена?
— Лучше сразу ткань. О-хо-хо… непростая задача стоит Межгалактическими Бригадами Оборудования жизненных пространств. Смогут ли они уговорить владельцев хлопковых полей поделиться продуктами земледелия? Хлопок тут на вес золота.
— Да у вас этого самого золота — пруд пруди!
— Хм, что же вы предлагаете — отдать хлопковым магнатам мой золотой НЛО? Пусть, мол, они его распилят на ювелирные украшения? Нет, это не выход. Золота-то у нас много, это правда, но никому ни подарить, ни продать его мы не в состоянии, так как мы в нём живём.
— Единственное жильё?
— Вы же видите: мы с побережья всегда уходим в НЛО.
— Трудно находиться в металле?
— А что делать?
— Построить домик из дерева…
— Построить домик из дерева, — повторил Старшой, — это значит остаться жить на Земле.
— А из вас никто не желает перейти на осёдлый образ жизни?
— Расстаться с бессмертием? Вы это предлагаете?
— Так сами же утверждаете, что на Земле спрятано много амброзии. Можно ею пользоваться, а иногда летать на Марс для пополнения запасов животворных гранул.
— А Вы слышали рассказ о понуках?
— Да. Он о рабстве.
— Он о том, что бессмертие можно потерять.
— Но в том рассказе бессмертие потеряли только рабовладельцы.
— Лентяи.
— А вы не поддавайтесь лени.
— Человек не склонен чему бы то ни было поддаваться. Но мозг подвержен дрёме. Он ведь тоже устаёт. Это ведь так утомительно: руководить всеми нашими действиями. Для всестороннего и полноценного труда организма мозгу требуется создать много условий. Обратите внимание: клетки мозга не подвержены делению, и каждая остаётся с человеком в своём первозданном виде, хотя все остальные клетки тела делятся ровно пятьдесят раз и меняются на новые.
— И о чём это говорит?
— Что тут непонятного? — вступил в разговор Вася. — Это говорит о том, что человек умирает при полном здравии мозга. Обидно же!
— Вот почему организм чувствует потребность в движении, чтобы сравниться с мозгом по работоспособности.
— Конечно. Мозг подталкивает тело к деятельности, чтобы не исчезнуть безвременно. Но рано или поздно мозгу начинает надоедать эта рутина — воспитывать кого-то, и он решается дать себе передышку, устраивая отдых. Вот тут-то тело и даёт сбой.
— Но тело лениво не порочно. Тело просто устаёт.
— А мозг? — уточнил Старшой.
— Тоже.
— Что он делает, когда устаёт?
— Засыпает.
— Пусть тело повторяет за ним.
— Надо засыпать?
— Засыпать, — подтвердил Старшой.
— Чем засыпать? — сострил Вася.
— Тем, что сыпуче.
— Время сыпется, как песок, — продолжал веселиться Вася.
— Ну, засыпай временем, — вторил Васе Дирск, который тоже не прочь был побалагурить.
— На тело нельзя насыпать время, — возразила я.
— Значит, ищите то, что можно.
— Это что?
— У вас на Земле того, что сыпется — воз и малая тележка. У вас его как у нас золота.
Разговор постепенно стал принимать марсианскую форму: жёсткую, властную, безапелляционную — ту, с которой я впервые столкнулась в БСМ-1, отстаивая найденные мною «золотые яблоки» Красной планеты. Почувствовав это, я сообразила, что тема является закрытой, и перевела беседу в нейтральное русло:
— А вот и Сахара! Она под нами. Я узнала её.
— Посмотрите, какая на ней получилась дивная танцплощадка для праздника закрытия фестиваля! — охотно поддержал перемену темы Старшой. — Надо бы спуститься и узнать, как чувствуют себя строители. Всё-таки у них там пекло… Работа в Сахаре — не сахар.
Дирск оказался прав: нахождение здесь было сопряжено с большими трудностями, иногда несовместимыми с жизнью. Поэтому сахарский участок, отведённый под фестиваль, оказался мало оборудованным. Незавершённое строительство взывало о помощи. Здесь все страдали от обезвоживания и перегрева. Строители обматывали голову и плечи мокрыми полотенцами, одновременно экономя воду и испытывая острую потребность во влаге.
Было принято решения чаще производить смену групп людей и опираться на бригадный подряд. Часть изнурённых зноем людей мы взяли на борт НЛО и повезли к спасительной тени.
Островков оазисов в пустыне было немного, и они живописным кружевом листвы манили всех. Между оазисами бродили верблюды, а погонщики с готовностью отзывались на любую просьбу о помощи, надёжно доставляя людей под сень пальм. Можно было прибегнуть к знаниям жителей Сахары и быстро достичь на хвостатых «кораблях пустыни» желанного оазиса. Однако строители, уставшие от сухого ветра и неумолимого солнца, просились к большой воде. Учитывая это желание своих пассажиров, НЛО продолжил движение на север, к Средиземному морю. Там тоже шло всезвёздное строительство фестивальных сооружений, и 25 меридиан с нетерпением ждал инопланетных инспекторов.