Дирск не стал никого переубеждать и твердил только одно:
— Я знаю, что говорю. Амброзия здесь. Вот карта местности. Видите, фрукт нарисован? Этот значок указывает на мандариновые сады. Туда и пойдём.
— Фр… — шептались сомневающиеся, — мы что, цитрусовых не видели?
— Цитрусовые-то вы видели, но вы Гомера не читали, — буркнула я и тотчас услышала в свой адрес от Дирска привычное:
— Тс-с!
Приготовив всё необходимое и одевшись соответственно: я — в туристический костюм, а Старшой — в скафандр для дальних прогулок (как я на Марсе), мы полетели на север Африки, используя воздухорез. «Жучок» мгновенно доставил нас к искомым горам, поросшим мандариновыми деревьями. Приземлившись, мы направились вдоль восточных склонов.
В руках у Старшого был навигатор и клавиатура электронного пианино. А я тащила высококолёсную тележку — мою безотказную помощницу на дорогах Галактики.
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ
СФЕРА БЕССМЕРТИЯ ЗАКУТАНА В ПОКРЫВАЛО
МАНДАРИНОВОГО САДА
Глава 1
Клавиши
Высоких гор было много. Но мы искатели те, возле которых среди высушенных до твёрдого состояния мандаринов хранились ампулы с готовой древней амброзией. Я надеялось, что розовое масло будет прилагаться к эликсиру, как пульверизатор к одеколону. Так и вышло. Бери и пользуйся.
А нашли мы тайник необычным способом. В места хранения средства бессмертия были вмонтированы устройства с программой реагирования на определённую мелодию. Подзаряжались устройства в течение тысячелетий самостоятельно от солнечных лучей, благо в соседней пустыне их предостаточно. В сухом природном хранилище контейнеры не намокали, их содержимое не портилось. Вот почему места для «садов Гесперид» выбирались безоблачные и далёкие от водоёмов.
Электроустройство, настроенное на распознавание владельца тайника, реагировало на песню, первый куплет которой нужно было повторить 46 раз в постоянно повышающейся тональности. Это минимум три октавы. Мало у какого человека есть подобный диапазон голоса. Вот почему на поиски амброзии обычно выходил хор, где к высокому женскому регистру добавлялся низкий мужской. Если бас или сопрано не дотягивали до нужной ноты, на помощь приходил инструментальный звук лиры или кифары.
Старшой прихватил с собой целое пианино, думая, что я без инструментального подспорья не вытяну мелодию. Но я успешно справилась со всеми тактами, вступив после пения Старшого, транспонировала песню вверх несколько раз до тех пор, пока в одной из трещин скалы не замигало радужное свечение. Это какой-то электронный мандарин откликнулся. Мы кинулись к нему, пока тот не израсходовал «запас» энергии, и. расширив в грани горы узкое отверстие, извлекли на свет красно-оранжевый мандариновый окаменевший шарик, мерцавший приглушённой цветовой гаммой.
— Так мало амброзии, — разочарованно вертела я в руках миниатюрную пробирку, запелёнутую скрученными в дудочку листиками сухого фрукта.
— Концентрированный раствор, — пояснил Старшой и отправился к следующей расщелине, мигавшей «мандариновым сигналом».
Я присела под горой и стала ждать возвращения Старшого. Из тележки донеслось потрескивание. Это работал «Золотой Бутон», предусмотрительно взятый нами в поход. Аппарат принимал сообщение.
Сообщение прилетело с далёкой звезды. На это указывали помехи и шумы связи. Текст гласил о том, что информация с Земли получена. Ответ был отзывом на запрос Дифтодроута и Эртериатиса, которые не пошли с нами на поиски эликсира, а стали налаживать электронный диалог с космосом.
Глава 2
В прозрачном, но не призрачном мире
В огромном стеклянном зале созвездия Северная Корона, под прозрачной крышей сферической формы, Главный управляющий Центрального Пункта координации набирал ответные символы для отправки их в галактику Млечный Путь. Он доводил до сведения всех Тружеников Вселенной новость о том, что инцидент со Смотрителем Звёзд исчерпан, и небольшая авария, произошедшая с энергетическим комплексом, устанавливающим объём подачи импульсов, устранена. Скоро в Солнечной системе восстановится природный баланс, и температурная шкала выровняется.
Отряд космических спасателей, прибывших с Альтаира, уже приводил в порядок орбиту номер три, попутно выполняя работы на орбите номер четыре. Такая развилка задач распыляла силы астронавтов, а нужно было сконцентрироваться на Земле, чтобы привести планету в идеальное состояние, как в былые времена её мезозойской юности.