Мы подошли к самой кромке воды, чтобы лучше видеть поблёскивающую в свете луны и находящуюся на приличном расстоянии от берега, инопланетную машину. Эртериатис запел:
— «Ах, Маритана, моя Маритана…»
— Это же наша, земная песня! — узнала я знаменитое музыкальное произведение, знакомое с детства. — Вы же с другой планеты, а знаете песни иных миров… И так восхитительно их поёте! Отчего?
— А я вообще Землю обожаю! — прищёлкнул пальцами Эртериатис и продолжил петь, — «Я никогда не забуду тебя…»
Наверху далёкого НЛО что-то приподнялось и замерло под небольшим углом.
— Это люк открылся, — причмокнул Эртериатис, довольный собой, — теперь можно заходить. Но сначала надо доплыть.
— Мокнуть? — поёжилась я.
— Ха-ха! А вот стоит воздухорез «Жучок». На нём долетим.
— Спасибо, нет, — отказалась я, припомнив, как недавно мёрзла посреди океана, — холодновато.
— Можно найти места, где жарковато, — засмеялся Эртериатис. — Приглашаю Вас…
Я с удивлением взглянула на смеющегося инопланетянина. Куда он намеревался меня пригласить? Здесь нет кафе. Да и не до кафе сейчас. Только что улетел наш друг. И так надолго — навсегда. Все люди тяжело переживали разлуку, все как тени медленно слонялись среди железных столов, оставленных инопланетянами саморазрушаться. Совсем не хотелось веселиться.
— Я приглашаю вас на Чёрное море греться, — сказал Эртериатис, — и оттуда позвонить Дирску…
— Он, наверное, сейчас уже очень далеко.
— Да, скорости космические. Небесные корабли, по его же словам, мчатся на всех парусах.
На следующее утро Эртериатис, отправив по домам вернувшихся из пустыни Наски юнцов: земных рыбаков — по родным деревням Африки, а космических шутников из «СБВК» — в созвездие Кентавра (пока они не успели ничего нарисовать на полях), доставил меня на черноморское побережье. У Эртериатиса было чудесное, самое что ни на есть отпускное настроение, и он беспрестанно насвистывал свою любимую песенку про Маритану.
Мы расположились на солнышке у моря, оперлись руками о песок, подставили ветру носы и задумались.
— Позвонить? — спросил Эртериатис.
— Угу, — сказала я.
«Золотой Бутон», красовавшийся на ремне, перекинутом через плечо пришельца, сразу включил связь, что означало, что Дирск находился совсем рядом, где-то в области Млечного Пути.
«Привет, Дирск! Мы волнуемся», — без шифровки и шаблонов нацарапал гранитным «яблочком» инопланетянин по «блюдцу» приёмника.
«Нахожусь на пути к созвездию Лебедя, — пришёл ответ от Дирска. — Тут все ринулись к Смотрителю Звёзд помогать удерживать энергетическую силу космических сооружений, попавших в аварию. Вот почему они не прибыли на симпозиум. Наша группа движется по намеченной траектории. Сейчас в полёте три скифатрия по 777 звездолётов каждый. Так что твои розы доставим по адресу в созвездие Эридан. Колбы БСМ-1 нашли?»
«Пока не искали. Тебе звоним» — ответил Эртериатис.
«Пишите чаще, пока я в вашей Галактике. Позже связь будет с помехами».
«Ничего. Мы попросим Марс установить особые порталы связи «Световые Столбы».
«Тогда от меня привет Каролине. Попросите БСМ-1, чтобы она предупредила Васю о том, что я отдал распоряжение марсианской группе возвращаться на Землю. Вася обязан встретить астронавтов с Марса».
«Хорошо. Встретим».
«Спасибо. До свидания».
«Пусть дорога будет лёгкой!»
— Дирск просил Вас передать какому-то Васе информацию о какой-то группе, — искоса глянув на меня, сказал Эртериатис и стал зачехлять приёмник.
— Знаю Васю. Позвоню ему, — ответила я. — А почему Труженики Вселенной предпочитают цифру «7»? У вас всегда в скифатриях ровно по 777 НЛО?
— Да. Просто цифра «7» наиболее узнаваема при чтении видеообращения. Все остальные цифры можно запросто перепутать с похожими на них: 1 не отличить от4, 3 — от 8, 6 — от 9, 2 — от перевёрнутой 5. Наивысшей ценностью для нас является человеческая жизнь, поэтому постоянно пересчитываем, сколько звездолётов вернулось в скифатрий — 777 или 664. Если чёткие очертания числа 777 не просматриваются на экране переговорного устройства, идём искать отставших. Будем знакомы: я — житель планеты Таутиушимиривкаоунлы из созвездия Геркулес. А Вы?
— Местная, — тряхнула я кудряшками.
— Весёлая, значит. Похохочем? А то наши таутиушимиривкаоунланки чрезмерно серьёзные, прям-таки, честное слово, посмеяться не с кем.
— А название Вашей планеты вроде длинное и не грустное совсем.
— Оно потому и длинное, что тамошние люди не формально подходят к каждому вопросу и всякая новая эра обновляет, так сказать, омолаживает старое название планеты, добавляя к нему по слогу. В общем, я останусь на вашей планете. Тут название короткое, легкопроизносимое.