Я открыла рот, чтобы ойкнуть оттого, что теперь рыбёшки оставят пятна на ткани. Но Дирск приложил палец к губам:
— Ч-ч-! Пятна отстираем. Грязь смывается. Главное — чтобы все земляне были счастливы, в том числе и пингвины.
Мы зааплодировали, и пингвины в ответ тоже забили крылышками по своим блестящим бокам. Гости из Антарктиды ещё долго бегали среди строителей и хлопали крыльями, добиваясь ответных оваций со стороны человечества. Взаимные аплодисменты людей и пингвинов звучали до того момента, когда Старшой взял принесённые дары моря и начал варить уху. тут ликованию стаи не было предела: пингвины пришли в неистовый восторг и стали играть с нами, буквально шныряя между ног.
Наконец всё стихло, и мы уселись в кружок угощаться ухой. Пингвины с удовольствием плотно отобедали, т мне показалось, что варёное блюдо им очень понравилось. Во всяком случае после обеда они не собирались прощаться с людьми и ещё долго-долго не уходили в океан.
Мне тоже не хотелось расставаться с забавными живыми игрушками, но дела звали в небо.
Забравшись в воздухолёт и накормив ухой Аню и Васю, Старшой направил машину по двадцать пятому меридиану. Я приоткрыла шторы. Параллельно с нами разрезало облака воздушное судно, принадлежащее человеку в широкополой шляпе.
— Наверное, в соседнем воздухолёте сейчас сочиняются стихи? — спросила я. — Вот бы узнать, про что: про Землю или про космос?
— Во время пилотирования не до стихов, — ответил Старшой, сосредоточенно вглядываясь в синеву неба. — Здесь всегда приходится быть в напряжении и следить за траекторией полёта.
— Разве бессмертные люди за миллионы лет не привыкли летать легко и просто?
— В космосе — да, там судно само летит, и сталкиваться ему во Вселенной не с чем. А тут… Только и смотри по сторонам. Я лично устаю от земных полётов.
— Вот почему инопланетяне стараются побыстрее покинуть планету…
— Именно поэтому. Чтобы устроить передышку.
— Вы здесь не привыкаете даже к очаровательным пингвинам?
— Ещё как привыкаем. И чем дольше мы остаёмся на планетах, тем труднее нам расставаться с их милыми обитателями. Поэтому некоторые из нас отказались от бессмертия. Оправдались они так: лучше сто лет в любви, чем миллион — без неё.
— Ну вот.
— Да где же «ну вот»? Неправду они сказали, лжецами стали. Экономно и по-хитрому они выбрали для любви один захудалый объект и забыли, что надо любить жизнь во всём её многообразии: надо любить рисовать, любить размышлять, любить пахать, любить шить, любить конструировать, любить строить, любить полы мыть, любить деревья высаживать, любить детей успокаивать, любить развивать науку и технику, любить помогать друг другу, любить ходить, бегать, танцевать, учить, учиться и сохранять наследие предыдущих эпох.
— Как это делает человек в широкополой шляпе…
— Он — кладезь мудрости. Фиксирует, анализирует, запечатлевает на бумаге. И делает это очень искусно. ещё раз откинула шторку и взглянула на соседний воздушный корабль. Мне стало понятно, почему его хозяин выбрал для себя обязанность сберегать древний пурпур. Он не раз слышал от людей похвалу в свой адрес за то, что прекрасно справляется с миссией летописца. Да, он умел сохранять историческое и литературное наследие. Он распространял по Вселенной культуру. А древний пурпур и есть часть той самой неповторимой земной культуры.
Несмотря на то что траектории двух наших золотых кораблей были параллельными, а скорости огромными, дистанция между бортами не сокращалась. Мастерство пилотов поражало. В чём его секрет?
Неужели за тысячи лет своей бессмертной жизни движения мужских рук достигли автоматизма? Нет, это невозможно: наука беспрестанно предлагает новые механизмы, в результате чего старые привычные машины заменяются на более сложные. Прогресс не стоит на месте, и НЛО постоянно усовершенствуются. Значит, бессмертные люди не теряют способности вечно учиться и быстро осваивать любые нововведения. Не теряют способности? А может, точнее будет сказать так: вырабатывают в себе нескончаемый навык обучаемости?
Второй точкой нашего приземления была пустыня Калахари, в национальном парке которой бродили обладатели длинных рогов — бубалы. Их безмятежный вид успокаивал и вселял уверенность в том, что всё на свете чудесно, а временные мелкие недоразумения решаются на счёт «раз»: нужно глянуть в сторону неурядицы — и она исчезнет, достаточно одного покачивания рогами.
С высоты нашего полёта мы заметили, что работа по установке столов здесь не завершена. Космические видоизменяющиеся автомеханизмы многофункционального использования не слушались людей и упрямо стояли в виде гигантских экскаваторов.