У опустившегося уже моста, мы с дядюшкой молча расстались, обменявшись лишь крепким рукопожатием, всегда говорившим лучше всяких слов. Я ещё подождала пока его невысокая фигурка не исчезнет среди сосен-великанов, а затем, подняв из пакгауза мост, побрела в башню, с намерением взять в библиотеке свою поэтическую тетрадь и несколько черновых листков. Поэзия — была моим Талантом, даром Создателя, как утверждала тётя Ири, в чём признаюсь откровенно, я сильно сомневалась, считая её лишь своей слабостью, и…Хм-м, некими воображаемыми крыльями, позволяющими в мечтах воспарить над надоевшей повседневностью. Как бы то ни было, но кое-что мне, пожалуй, удавалось. Ну, как, например вот этот прелестный, короткий стишок:
Окончив тихонько мурлыкать себе под нос последнюю строчку, я улыбнулась. Не знаю, но почему-то этот стих всегда вызывал у меня такую реакцию. Тётя услыхав его первый раз, была в восторге, поразившись только тому, что я сочинила подобную как она выразилась прелесть, никогда моря в глаза не видев. Но всё же я была с ним знакома. Оно часто снилось по ночам, с тихим шорохом лаская мои ноги, своими без устали набегавшими волнами. Уютно баюкало в красивой, расписной лодочке, с носовой частью вырезанной в виде рвущегося вперёд, лебедя. Однако море не всегда бывало таким мирным. Порой оно швыряло меня, судорожно вцепившуюся в борт полузатопленной, драконголовой ладьи, на острые скалы необитаемого острова. И я догадывалась, что сны эти, возможно, достались мне в наследство от Эрлингов, как Память Предков. Но… Почему же в таком случае, мне никогда не снилась Солнечная Долина и хоть что-то из жизни моих других предков — эльфов? Ответа я не находила, а спросить об этом у тёти, отчего-то стеснялась. Эрлинги наградили меня ещё одним, родовым сновидением. Иной раз, заснув, я оказывалась в обществе громадного, снежно-белого волка, неизменно называвшего меня маленькой волчицей и водившего на захватывающие дух, охоты. Как-то папа, в один из тех шести дней, что мы провели с ним вместе, поведал об этом, гуляющем по снам Эрлингов, Белом Волке, являющимся их покровителем и праотцом. Легенда, рассказанная им гласила: — Однажды, мол, многие сотни лет назад, на берег большого, безлюдного острова, получившего впоследствии название — Снежный, бушующим, осенним морем вынесло державшуюся за обломок мачты, девушку с затонувшего корабля. Звали её Асьхен, и она неминуемо бы погибла от холода, не появись перед ней огромный Белый Волк. Зверь не только не тронул девушку, но даже обогрел теплом своего сильного, пушистого тела. А когда она оказалась в состоянии двигаться, повёл куда-то вглубь острова, к небольшой, горной гряде. Там у него имелось жилище — сухая, просторная пещера, в которой он чудесным образом, совершенно неожиданно, превратился в прекрасного, статного юношу, представившегося Эрлом. Молодые люди полюбили друг-друга и от этой любви собственно и произошли впоследствии Эрлинги — храбрые воины Северного моря. Хм-м, вот и всё что я впрочем, запомнила. Хотя отец рассказывал ещё много чего про красавицу Асьхен и её ненаглядного Эрла.
Поднявшись на шестой этаж, в библиотеку, я уселась в кресло, обозревая стол и царящий на нём, обычный беспорядок. Потом мои руки потянулись к толстой тетради, в добротном, кожаном переплёте. Раскрыв её на странице с закладкой я негромко, однако с выражением прочитала своё последнее стихотворение: