— Прямое, — дядюшка буквально вытянул из себя это слово, однако последующий рассказ дался ему уже легче. — Он, карлик Горхо, предсказал появление у границ Фэйнхейма, обширной страны, расположенной в недрах гор Колючего Ремня, светловолосой девушки-полуэльфки, в сопровождении идущих по бокам рыжего волка, серо-зелёного дракона и летящего над её головой белого волка. Вооружена она будет волшебным мечём и кинжалом, пьющим кровь.
— Волк не может летать, — угрюмо воззрившись на дядюшку, из упрямства возразила я, хотя прекрасно сообразила, о чём собственно идёт речь.
— Может, — не менее угрюмо возразил дядюшка, и тут же подтвердил мою догадку, словами: — Если он изображён на стяге, реющем на ветру.
— А… Про гоблина твой Горхо ничего не упоминает? — вдруг обеспокоено вскинулась я. — Про верного друга, светловолосой полуэльфки?
— Нет, — дядюшка улыбнулся, — но может это, потому что гоблины существа маленькие и малозаметные?
Мы надолго умолкли, думая каждый о своём.
В конце концов, я, не сумев обуздать обуявшего меня, нездорового, но неизбежного любопытства, торопливо выпалила:
— Ну и что из всего этого следует?
— Из этого следует очень многое, — чуть помедлив, с глубокой печалью ответил дядюшка. — Например, хотя бы уже то, что полуэльфка сначала станет повелительницей орков, а затем, объединив под своей властью ещё и троллей с гоблинами, соберёт из них огромное войско и двинет его на завоевание Солнечной Долины, в итоге стерев её с лица земли. После чего, совершив переход через треть континента, она обрушится на головы данов, подчинит их своей воле и на захваченных драккарах, выйдет в море, держа курс на Англию. Могущественная страна падёт, а повергшую её во прах полуэльфку, станут звать королевой Эсгардой.
— Что означает это имя? — спросила я, больше боясь, чем, желая услышать ответ.
— Смертоносная…
— Я… Не хочу! Я… Не чудовище!
Одним прыжком покинув кровать, я заметалась по комнате, словно пойманная рысь.
— И я ничего этого не хочу, госпожа, — чрезвычайно серьёзным тоном заявил дядюшка, — поэтому сделаю всё, что бы ты избежала подобной участи.
— Нет, дядюшка, от Судьбы не уйдёшь, — нахмурившись, произнесла я, остановившись напротив него, — Да и обманывать её бесполезно.
— Госпожа Ириндэль утверждает, будто увиденный ею сон, вещий лишь на пятьдесят процентов, — постарался хоть как-то поддержать меня дядюшка. — Может и пророчество Горхо так же верно?
— Но ты же говорил, что он никогда не ошибался?
Ну… Кто его толком знает, — дядюшка смешался, а затем неуверенно предположил: — Возможно, и у него имелись какие- то неточности или несовпадения, о которых орки, владельцы книги Судеб, умалчивали, не желая принижать авторитет прославленного соплеменника.
— Дядюшка, не надо, — я устало отмахнулась от его неуклюжей попытки меня ободрить. — По большому счёту я давно ничего не страшусь. Так что, чему быть, того не миновать. Да оно, пожалуй, и к лучшему, если не миновать. Ведь ох как сладко посчитаться с высокомерными светлыми эльфами, с исконными врагами урманов — кровавыми данами и с гнусным подонком Альфредом, восседающем на английском троне.
— Госпожа, — голос наставника прозвучал почти умоляюще, — давай прекратим этот разговор. Мне я вижу, вообще не следовало его затевать. Молчал бы, как и раньше.
— Раньше у тебя только зарождались смутные подозрения, потому и получалось молчать, — резонно заметила я, — но теперь их накопилось очень уж много. И все вместе, они, увы, составляют чрезвычайно ясную картину. Верно, дядюшка?
— Спокойной ночи, госпожа…
— Один вопрос, — остановила я его на самом пороге, — тётя Ири знает о пророчестве карлика Горхо, касающемся непосредственно меня?
— Нет, госпожа, я не захотел её расстраивать, — едва слышно признался дядюшка и попросил: — И ты ей не говори ничего. Авось боги будут к нам благосклонны и всё сложиться иначе, чем предсказал Горхо. Ведь как бы там ни было, но он всего лишь орк. А боги, есть боги. Всё в их руках. Всё…
Он ушёл, опустив голову. А я уснула только под утро, когда едва забрезжила заря. Проснулась же с тяжёлым сердцем и мрачная как грозовая туча. Потом правда отошла, ибо никто больше не упоминал ни мой стих, ни моё предполагаемое будущее.
Нда-а, вот такая у меня вышла история… Начавшаяся с Поэзии, а закончившаяся скверным Пророчеством.
Я пробыла в библиотеке ещё с полчаса, листая тетрадь и перечитывая некоторые, особо дорогие сердцу стихи. Ушла же полностью ими успокоенная, и без малейшего желания что-либо рвать. С собой кроме тетради и черновиков, я прихватила чернильницу, вместе с гусиным пером. Да и чего спрашивается тратить время на бесцельное хождение по комнате, в ожидании дядюшки, когда можно провести его в сладком поиске рифм, украшающих прекрасными цветами, стройный стебель смысла, основу всякого, не пустопорожнего стиха. Тем более ещё совершенно неизвестно, явиться сегодня дядюшка, или нет.