На всё происходящее хмуро взирал дядюшка Рифли, наверняка догадавшийся о намерениях тёти. Да и как было не догадаться, если о них, лучше всяких слов, говорили взятые ею с собой предметы: дорожный мешок, охотничий нож с рукоятью из оленьего рога, лук и колчан, набитый стрелами.
— Госпожа Ириндэль покидает нас? — хрипло, с безнадёжностью в голосе спросил он.
— Рифли, я вынуждена так поступить, — заявила тётя, не скрывая охватившей её глубокой печали. — Тайные враги полностью уничтожили мою семью… А какое положение занимает Дом Ландыша в Баур — Даге, ты знаешь отлично.
— Сожалею о случившемся и сочувствую твоему горю, — дядюшка прижал правую ладонь к сердцу и низко поклонился. Потом, после короткого молчания он признал:- Да, госпожа, иных вариантов в данной ситуации нет. Надо ехать, ибо грядущий в таких случаях хаос, можешь предотвратить только ты. Так что удачи тебе, королева тёмных эльфов. И… Не забывай нас.
— Рифли, преданный друг, не сомневайся, едва дела пойдут на лад, я тут же пришлю с этой вестью гонцов, — заверила его тётя, — тогда вы сможете переехать, в мой столичный замок.
— Хм-м, извини госпожа, но вряд — ли лично я приму подобное предложение, — с горечью отказался дядюшка, и, поколебавшись, пояснил:- Видишь — ли, жизнь во дворце не по мне. К тому же сородичи твои, никогда не станут смотреть на меня как на дружественное существо. Потому что я для них, извечный, ненавистный враг. В лучшем случае меня будут лишь терпеть, за спиной называя уродом, при этом брезгливо, с отвращением кривясь. Так что госпожа Ириндэль, или вернее Ваше Величество, уж лучше я останусь здесь в башне, где всё напоминает о хозяине, чем уеду мыкаться чужаком в ваши дивные края. Ещё раз прошу простить за прямоту, которую я позволил себе, памятуя о нашей прежней дружбе.
— Рифли, ты городишь дикие, несусветные глупости, — негодующе притопнув ногой, возмутилась тётя. — Прийдёт время и ты сам убедишься в этом. Убедишься и увидишь, что у нас ты обретёшь новую родину, понимание, дом, искренних друзей. Обещаю и гарантирую тебе это, понимаешь? Да, вот ещё что: королева я для кого угодно, но только не для вас, мои дорогие. — Она крепко обняла нас обоих, — Поэтому ни про какие Величества, больше ни слова. Всё как прежде:- госпожа Ириндэль и тётя Ири. Запомнили, надеюсь?
— Да, тётя, — я охотно закивала головой.
— Кхы-кхы-кхы, постараюсь не забыть, госпожа, — без особой впрочем, уверенности, пообещал дядюшка.
— Ну, всё, до встречи в Баур-Даге, — тётя Ири с трудом сдерживая слёзы, напоследок расцеловала сначала меня, затем Рифли и зашагала, уже не оборачиваясь, по мосту, к поджидавшим её эльфам. Едва она до них добралась, как была заключена в кольцо рослых телохранителей. После чего отряд немедленно снялся с места, быстро растворившись в сосновом, поскрипывающем на ветру море.
И вновь как десять лет назад, мы с дядюшкой Рифли остались на плато вдвоём… Хотя нет, почему вдвоём? А Локи с Краугом? — стараясь взбодриться, напомнила я себе. — Они ведь тоже ребята из нашей компании. — Но… — не удержавшись, я помимо воли всё же тяжело вздохнула, — тётю Ири им не заменить… Увы…
Я послонялась с несчастным видом вокруг пакгауза, пока дядюшка изнутри, приводил в действие механизм подъёма моста. Когда он, наконец, вышел, мы, не желая нарушать установленный тётей распорядок, поплелись в башню обедать. Хотя есть ни мне, ни ему, совершенно не хотелось. В столовой мы чего-то без аппетита пожевали, после чего хмуро уставились друг на друга.
— Госпожа сейчас похожа на лесную буку, — вдруг совершенно неожиданно прыснул в кулак дядюшка, — такую несчастную- несчастную и злую- презлую.
— А ты похож на гоблина — не осталась в долгу я, показав язык, — крючконосого, лопоухого и маленького. А лесных бук, кстати, не бывает! Вот!
Веселье наше впрочем, продлилось недолго. Да и что в том удивительного, если глаза постоянно натыкались на пустующий стул тёти Ири, стоявший с правой стороны от меня.
Сидевший по левую руку дядюшка, поёрзавшись, даже предложил запрятать его в кладовую.
— Нет, — подумав, не согласилась я, — пусть он находится здесь, напоминая о тёте. Ведь всегда можно представить, что она вот-вот войдёт и устроит нам свой очередной нагоняй. Ну а боль, связанная с её отъездом… Она со временем пройдёт.
— А ты повзрослела, госпожа, и очень напоминаешь своего отца, — с явно уловимой грустью, признал дядюшка.
— Тебе видней, — жёстко отрубила я, стараясь не выказать внезапно нахлынувшего смущения. — Ведь ты знал его неизмеримо дольше, чем я, родная дочь.