— В самый раз, — прищёлкнув языком, одобрительно оценил Торин, придирчиво осмотрев ровную, гладкую поверхность. Затем он снял небольшую заплечную котомку и извлёк из неё комплект: замшевый мешочек с костями и покрытую тонкой резьбой специальную дубовую чашу.
— Будь добр, дай сюда, — настоятельно потребовал Фрор, и тут же сграбастал обе игровые принадлежности.
На довольно подозрительное исследование изъятых предметов у него ушла целая минута, но так как прицепиться было совершенно не к чему, он передал их Кройну со словами:
— Ты командир первого таэра, тебе и начинать первому.
— Да мне без разницы, — пожав плечами, ответил Кройн, круговым движением встряхивая кости, тихо зашуршавшие на дне чаши. Так немного погоняв их туда-сюда, он высыпал оные на каменную поверхность.
— Четыре, пять, два. В сумме одиннадцать! — провозгласил Калин.
Кройн сделал второй бросок и получил число восемь. В третий — семь.
— Внимание! У уважаемого Кройна всего двадцать шесть очей! — торжественно объявил Калин, добровольно взявший на себя роль некоего судьи-распорядителя.
Недовольный собой Кройн, вручил чашу с костями Фрору и с весьма видимым напряжением, стал ожидать, каких результатов достигнет тот.
Торин тоже весь обратился в пристальное внимание.
Великан же, энергично потарахтев содержимым дубовой чаши, метнул его затем на игровое ристалище.
— Пять, пять, один. То есть одиннадцать! — со всей серьёзностью присущей моменту, сообщил очевидное Калин.
С самоуверенным видом Фрор сыпанул кости во второй раз и набрал в сумме девять. Это заставило его слегка нахмуриться, ибо он рассчитывал на большее. Но у него оставался ещё один шанс. Он немедленно воспользовался им и тем прибавил себе двенадцать очей.
— Внимание! У уважаемого Фрора всего тридцать два очка! — вновь подвёл общий итог Калин.
Фрор облегчённо вздохнул, ибо обогнав Кройна, он мог уже не бояться обычно удачливого Торина.
Кройн же напротив, озабоченно наморщил лоб, осознавая, что теперь спор предстоит только между ним и Торином.
А тем временем приготовившийся испытать Судьбу Торин, был преисполнен азарта и жгучего желания победить. Но все понимали, что так это будет или не так, именно ему предстоит поставить окончательную точку в необычной игре.
Не испытывая терпение товарищей Торин несколько раз быстро прокрутил кости против часовой стрелки и швырнул их на плиту.
— Два, два и один. То есть, в общем, пять! — возвестил Калин, с сочувствием глядя на вытянувшееся лицо Торина.
Фрор же наоборот, не скрывая, торжествовал.
— Рано радуешься, — покосившись на него, раздражённо буркнул Торин и принялся довольно долго гонять кости то в одну, то в другую сторону. Наконец что-то тихо пробормотав, он решился на бросок.
— Шесть, шесть, шесть. Что при сложении означает восемнадцать… — чуть замешкавшись, выдохнул изумлённый Калин.
Фрор и Кройн ошеломлённые увиденным результатом, оба, словно по команде выругались. Тем не менее, по понятным причинам, из них двоих беспокоиться следовало одному лишь Кройну. И очень сильно беспокоиться, ибо его могло спасти последующее выпадение очей самым минимальным порядком: то есть — один, один и один. Тогда б и у Торина их оказалось ровно двадцать шесть, и им обоим, естественно предоставили бы ещё по одному дополнительному броску. Однако это было весьма и весьма маловероятно.
Всласть насладившись моментом и вволю натарахтевшись костями, Торин совершил, скорей всего, завершающий бросок.
Так оно и оказалось.
— Пять, два, один. И того уважаемый Торин набрал всего тридцать одно очко, — дабы не обидеть проигравшего Кройна, довольно сдержанным тоном произнёс Калин.
Услышав это, Кройн смачно сплюнул, но, тем не менее, промолчал. Да и что он мог сказать, если короткий турнир на выбывание, прошёл предельно честно и у всех на глазах? Ничего!
Естественно не имел, и не мог иметь никаких претензий Фрор.
Мы догнали удалившуюся от нас довольно далеко, замыкающую шеренгу арьергарда и здесь, члены Военного Совета разошлись по своим таэрам, дабы довести до своих воинов, только, что выработанную стратегию. Меня подобные дела никуда не звали, и я осталась в хвосте. Хотя, мне, конечно и хотелось посмотреть на никогда не виденных маленьких гномов и их мам. Ещё более хотелось пообщаться с ними. Но сейчас, для этого было отнюдь не самое подходящее время. Компанию мне любезно составил Ястреб, начавший было расспрашивать о нашем житье-бытье в Крае Медвежьих Полян. Однако я отвечала односложно и разговор, толком не начавшись, увял на корню. Наверное, виной тому было прекратившееся воздействие чудесного тысячесила и исподволь идущая ему на смену усталость, медленно, но уверенно накапливающаяся в теле, потерявшем недавно немало крови. Вскоре ко мне подошёл сухонький лекарь, с необычайно морщинистым лицом, присланный кем-то из членов Военного Совета и на ходу осмотрел мою рану. Её состояние его полностью удовлетворило, о чём он тут же сообщил мне, а затем ещё и отчитался Ястребу, который остался этим, весьма доволен. О чём свидетельствовал облегчённый вздох, вырвавшийся из его груди и враз прояснившееся лицо. — А ведь он действительно любит меня как свою родную дочь, — вдруг со щемящей нежностью подумала я, невольно вспоминая наше далёкое, совместное путешествие, оставившее в душе после недетских горестей Солнечной Долины, неизгладимый, светлый след…