В полночь мы остановились на двухчасовый отдых, ибо, несмотря на общепризнанную необычайную выносливость гномьего племени, многие таки выбились из сил. А потом трудный, опасный переход к Клыкастым Холмам продолжился. И никто не знал, увенчается ли он успехом, или нет…
А рано утром на горизонте показалась точка, быстро принявшая очертания низко летящего, огромного дракона. Это жутковатое зрелище впервые мгновения вызвало волну дикой паники в колонне, упрямо бредущей на север. Но, воины, заранее уведомлённые мной, через командиров их таэров, о вполне возможном появлении Крауга, быстро успокоили народ, вновь двинувшийся в нужном направлении. И как я предполагала, мой чешуйчатый друг явился отнюдь не один. На его широкой спине гордо восседал крохотный по сравнению с ним гоблин. Разумеется, это был дядюшка Рифли своей собственной персоной.
Подняв могучими, широкими крыльями порывы ветра, едва не сбивавшие с ног, Крауг опустился на землю в трёх шагах от нас с Ястребом. И, пока дядюшка приветственно помахав рукой, возился с крепёжными ремнями седла, я в упор уставилась в невинно захлопавшие глаза ослушника.
— Ты где должен сейчас находиться? — наконец тихо, без выражения поинтересовалась я.
— Ну… — дракон замялся и с задумчивым видом выдохнул из ноздрей, пару тугих струек снежно-белого дыма. — Вообще-то дома, на Волчьем плато.
— А почему же ты здесь, а не там? — вопросила я уже ледяным тоном, продолжая сверлить его крайне осуждающим взглядом.
— Госпожа! На то имелась веская причина, — попытался заступиться за дракона дядюшка, к этому времени освободившийся от кожаных пут, но ещё не покинувший седло.
— В таком случае пусть он поведает о ней сам, — покосившись на своего советника, сердито проворчала я.
— Поначалу я делал всё, так как ты велела, госпожа. Простившись с тобой, сразу полетел и сообщил воеводе Хагену о бойне учинённой гезами и о поставленной тобой задаче, — трубно пророкотал дракон, откровенно обиженный моим неласковым приёмом. Не могло, конечно, не задеть его самолюбие и то, что я устроила ему фактически нагоняй, при постороннем свидетеле, которому он даже не был по традиции представлен. — Потом… — продолжил он после краткого, однако многозначительного перерыва: — Уже возвращаясь домой, я заметил внизу моего дорогого друга Рифли, спешащего вдогон Войску, вместе с гостившими у нас недавно гномами. Естественно, я опустился на землю и тоже поставил их в известность, о происшедшей трагедии в лагере строителей плотов. После этого я продолжил бы свой прежний путь, но как оказалось, достойный Рифли прихватил с собой из башни твои доспехи, кои, конечно же, совсем не будут лишними в предстоящей жестокой битве. И, разумеется, твой верный дракон тут же вызвался, не мешкая доставить их тебе. Однако быстро, увы, не получилось. На подлёте к Медведице, я обнаружил в лесу целую сотню неизвестно откуда взявшихся эльфийских лучников, а спустя полчаса, на другой стороне реки, ещё в придачу и небольшую группу гезов. Что мне оставалось делать? Конечно же, срочно возвращаться к Хагену с сим важным донесением, ибо, что могут натворить стрелки светлых, особенно из заранее подготовленной коварной засады, в нашем северном мире знают все. В общем… Благодаря моему своевременному предупреждению и последующему, не побоюсь сказать, героическому участию, боевые действия были проведены весьма успешно и почти без потерь.
— Прости мой друг! Признаю, немного погорячилась! — почувствовав острый укол совести, с раскаянием воскликнула я, ступая вперёд, что бы нежно обнять дракона за могучую шею. — И… Спасибо вам обоим за заботу.
— Госпожа! Меня б ты могла и не благодарить, — ловко спрыгнув на землю, произнёс дядюшка, — ибо думать о твоём благе — моя прямая обязанность.