Вернувшись в Нью-Йорк, я попросил Маршала Са ланта о беседе. Вот как проходил наш разговор:
— Маршал, я увольняюсь.
— Что? Куда ты переходишь? Сколько тебе предложили? Чем ты будешь заниматься?
— Никуда я не перехожу. Я просто не хочу работать в инвестиционном банке. Я уезжаю из Нью-Йорка и больше не собираюсь торговать производными. Чем займусь — пока не знаю. Может, стану адвокатом.
Салант опешил. До него не сразу дошел смысл моих слов. Он смотрел на меня так, будто я спятил. Через несколько минут мои аргументы все-таки проникли в его мозг или ему по крайней мере так показалось. Салант попросил меня хотя бы не срываться с места и сдать перед уходом дела.
Беглый обзор моих выдающихся проектов, произведенный вдвоем с Салантом, заставил вспомнить всю работу в Morgan Stanley: сделки с AMIT; полдюжины сделок в Токио, предназначенных для обхода регулирующих норм; CEDN; Eagle Pier; дополнительные сделки с Pre4 и FP Trust; служащие налоговыми лазейками RAV; мексиканские производные и проект финансирования восстановления бразильских истребителей F-5. Ну, и кому это все надо?
Королеву мое решение потрясло. Она оказалась не в состоянии понять движущие мной причины. Но ведь я был не единственным ее сотрудником, покинувшим группу. Надолго во дворце Королевы не задерживался почти никто. Кто-то ушел заканчивать школу, кто-то уехал в Лондон, кое-кто перевелся в другой отдел, один перешел в Goldman Sachs, двое уехали в Вашингтон (и я в их числе). Вот так за несколько месяцев рухнула империя RAV, и стала она королевой-неудачницей.
Бидьют Сен устроил мне настоящий допрос, пытаясь понять, почему я ухожу из ГПП. Те, кто покидал группу до меня, обычно шли на запах более солидных зарплат в другие банки. Сначала Сен отказывался поверить в то, что я еще не присмотрел себе новое место. Но, по-моему, он и сам почувствовал мое нежелание заниматься инвестиционным бизнесом, и я решил: скорее всего, он рад моему уходу. Задолго до поездки в Токио мы с ним и еще с одним продавцом обсуждали, кто делает нашу работу за деньги, а кто ради острых ощущений. Сен тогда сказал, что Джон Мак, президент Morgan Stanley, скорее всего, работал бы и бесплатно, из любви к искусству. Бидьют Сен понимал, что у меня такой любви не было.
Страшила заявил, что сожалеет о моем уходе, и мне кажется, он не врал. Его убеждения противоречили мыслям Сена: Страшила был не в состоянии представить иной стимул работы у нас, кроме денег. Он тоже имел юридическое образование, и, по его словам, иногда ему хотелось все бросить и превратиться из делателя денег в деревенского адвоката. Вину за мой уход Страшила пытался возложить на себя. Он шутил, что меня потрясли его методы ведения дел, горевал, что оказался для меня плохим наставником, хотя, по-моему, это уже явное искажение истории. Я попытался объяснить отсутствие связи между ним и моим решением. Это была полуправда. Страшила сообщил о своем желании перейти из группы производных в более хлебное место, не покидая, однако, фирму. Я извинился перед ним: ведь я так и не посетил музей самурайских мечей в Токио, а он пообещал пригласить меня на следующее FIASCO. Обещанию, очевидно, суждено было остаться неисполненным.
Очередное FIASCO проходило в другой стрелковой школе и, по слухам, здорово отличалось от проводившегося в Санданоне. Поскольку участников было немного, не имело смысла «взрывать» такую небольшую горстку людей. Возможно, если бизнес с производными утратит в будущем привкус риска, FIASCO снова начнет подогревать агрессию продавцов производных бумаг. Но пока этого не произошло, оно останется хорошим напоминанием о том, как несколько дюжин сотрудников ГПП видели «кровь в воде» и сделали миллиард долларов всего за два года.
ЭПИЛОГ
Уволившись из Morgan Stanley, я перебрался в Вашингтон, где стал практикующим адвокатом. Моя нынешняя профессия весьма отличается от работы продавца производных. Теперь я могу без лукавства сказать: конюшни чистить не пойду, если, конечно, мне существенно не поднимут зарплату.
Летом 1996 года меня нашел Страшила. Он получил новую работу в группе управления активами Morgan Stanley. Борьба за место была тяжелой, пришлось конкурировать со множеством других претендентов. Основным вопросом в ходе собеседования стал: «Какие качества наиболее важны для продавца?» Интервьюер объяснил, что фирма не так давно провела исследование этой проблемы, и попросил выбрать из компетентности, интеллекта, способности налаживать связи и честности. Страшила ответил: «Вне всякого сомнения, главное качество — честность. Наш бизнес основан на доверии. Порядочность — наша торговая марка». Ответ принес ему работу.