— Видите, здесь же написано! — Этой несомненной верой в печатное слово Виктор де ла Балле демонстрирует свою профессиональную принадлежность к цеху юристов.
— Ну, знаете, написано — ещё не доказано, — демонстрирую я свою профессиональную принадлежность. — А на поле пройти можно?
— Конечно, можно. Зайдёмте в центральный круг.
— Повторим историю?
— Конечно. Ставьте мяч. Бейте. Почувствовали?
— Что-то такое было сейчас, да.
— Это вам история даёт о себе знать. Точно здесь всё и начиналось. Не сомневайтесь!
«Пеньяроль» в этом смысле — в ситуации более тяжёлой. «Вещ- доков» нет. Президенту «Пеньяроля» Дамиани оставалось водить меня по площадке не для футбола, а для баскетбола. А вот в футбол соответствующее подразделение этого атлетического клуба играет на «Сентенарио». Конечно, как гласит история «Пеньяроля», первый матч первого чемпионата, может, и был сыгран в тот же день, 13 июля 1930 года, сборными Франции и Мексики на его тогдашнем стадионе «Поситос». Но стадион-то тот давно срыт. Через несколько лет после первого чемпионата этот завидный участок земли в престижном приморском районе Поситос отдали под застройку жилыми домами и магазинами (так здесь появился и магазин красок, куда приходят «помолиться»). Возможно, остатки того поля — это внутренние газончики нынешних жилых кварталов...
Обнаружить эти газончики и пытаются сейчас историки уругвайской ассоциации, с которыми мы встречались в их «офисине» на стадионе «Сентенарио».
— Сегодня на таких стадионах чемпионат мира начинается и завершается. А почему в Монтевидео было по-другому?
— Здесь тоже должно было быть так. Когда «Пеньяроль» и «Насьональ» наконец помирились и решили построить общий стадион, то его открытие приурочили к 100-летию независимости. И строили всем городом, всей страной.
— Русские строители были?
— Ну я же говорю, всей страной строили. Значит, и русские иммигранты были.
— И что же, не успели к сроку?
— И да, и нет. И трибуны возвели, и газон разровняли и засеяли. Видите, сегодня похожие работы идут. Поливаем поле после засева. Поэтому столько птиц слетелось.
— Ну а тогда?
— А тогда достроить-то достроили, но июль 1930 года выдался настолько дождливым, что поле превратилось в болотце.
— Случайность?
— Не совсем. Дренаж оказался никудышным.
— И что же было делать?
— Ждать, пока высохнет, а первые матчи проводить на запасных площадках: малых стадионах «Пеньяроля» и «Насьоналя».
— Так на чьём поле прошёл первый матч?
— О, и вы в курсе вечного спора! Ну, давайте сначала я вам покажу один уникальный экспонат.
И ведёт меня в запасники музея. По пути проходим зал, который явно не отсюда. Оказывается, уругвайцы сохранили и перенесли сюда, в «Сентенарио», интерьер, в котором в Монтевидео заседало руководство ФИФА. Эту «законсервированную историю» интересно посмотреть даже тому, кто от футбола вообще далёк. Ну вот наконец и обещанные запасники. Обращаю внимание на сложенные на полу толстенные гроссбухи. С характерными дырами в кожаных обложках. Оказывается, крысы проели. Это недавно в каком-то чулане новые владельцы старого дома обнаружили регистрационные альбомы уругвайской ассоциации времён подготовки к первому чемпионату. В альбомах — списки игроков с фотографиями и почему-то отпечатками пальцев. Занятно.
Мой провожатый тем временем разворачивает какие-то свитки. И достаёт большую фотографию и топографические карты. Фотография — это аэрофотосъёмка Монтевидео 1928 года. Всё-таки действительно передовая тогда была страна Уругвай. 1928 год — и аэрофотосъёмка! На ней виден тот самый стадион «Пеньяроля» в районе Поситос. И, сравнивая эту аэрофотосъёмку с тогдашними и сегодняшними картами, историки уругвайской ассоциации и собираются теперь высчитать те газоны, которые остались от легендарного поля.
— Правильно я понимаю ваш намёк? Что вы мне толкуете про исчезнувшее поле «Пеньяроля», потому что первый матч был сыгран там?
— И да, и нет.
— Не томите!
— Извольте. Матч США—Бельгия на стадионе «Гран Парке Сентраль» клуба «Насьональ» и матч Франция—Мексика на этом стадионе «Поситос» клуба «Пеньяроль» начались... одновременно. Теперь мы это уже точно установили.
— Так, значит, никакого спора больше нет?!
— И да, и нет.
— Опять вы за своё...
— А тут как считать. С одной стороны, на первый матч на стадионе «Насьоналя» пришло целых 15 тысяч зрителей. И это было мировое событие! А на стадионе «Пеньяроля» было только 3 тысячи. Как-то несерьёзно...