То, что было описано на последних двух-трёх страницах, по сути и есть мои заметки, опубликованные в «антисоветской» газете «Московские новости». Сейчас я кое-что не столько добавил, сколько сократил. Но достоверно знаю, что опубликованные тогда мной статьи на Кубе раздражения не вызвали. Напротив. Это был первый прецедент, когда кубинцы поняли, что хотя бы иногда объективность — убедительнее былой комплиментарности «Правды» и лучше, чем «глухая защита» от освободившейся тогда прессы новой России. Кажется, кубинцы тогда смирились и с моей критикой. В конце концов, она была аргументированной и основанной на фактах. Чего не скажешь о львиной доле тогдашних публикаций многочисленных всезнаек, которые на Кубе сами никогда и не бывали.
Напомню, что был в той поездке и ещё один прецедент. Я въехал на остров без визы, как турист. Хотя, уже будучи в Гаване, я всё-таки прошёл процедуру получения аккредитации. Ходил на собеседование в Центр международной прессы в районе Ведадо. Интервьюировали меня двое сотрудников. Это вообще такая кубинская манера: ходить вдвоём. Один контролирует другого. Ну да ладно. Главное — въехал. Создал прецедент. И потом ещё несколько раз въезжал на остров именно как турист или транзитом: в 1998, 2001, дважды в 2004-м и опять в 2006-м. И очередная попытка в 2007-м. И, конечно, в каждую такую поездку узнаю ещё что-то новое. И о том, что было, и о том, что будет.
И вот летом 2006 года Куба готовится отметить 80-летие со дня рождения Фиделя Кастро. Думаю, я уже привел достаточно аргументов, почему, на мой взгляд, за Кубой надо следить пристально. У меня не было никаких сомнений: на Кубе надо в эти дни побывать. Но как же ехать на этот раз?
За несколько месяцев до этого на Кубе работала съёмочная группа моего коллеги Александра Минакова. Опытный журналист, ветеран многих «горячих точек», репортёр, который первым сообщил миру о начале бомбардировок Багдада, в Гаване он снимал начало строительства первого на Кубе православного храма.
Это один из проектов Фонда Андрея Первозванного. Но даже прилетев в Гавану совершенно официально, даже такой бывалый репортёр как Саша всё равно был задержан революционной полицией: что-то всё-таки в его поведении вызвало подозрение. Однако, проверив визу, его всё-таки отпустили. После того случая я тем более знал, что приезжать на остров с телевизионной техникой — значит точно запрашивать визу. Тем более (чем чёрт не шутит) виза потребуется, если Фидель Кастро вдруг положительно ответит и на запрос о юбилейном интервью. А значит, надо обзаводиться рекомендациями тех, к чьему мнению на Кубе обязательно прислушаются.
Меня никак не отнесёшь к левым, но за те годы, которые я провёл в Москве по возвращении из Лондона, у меня сложились действительно нормальные, рабочие отношения лично с лидером КПРФ Геннадием Зюгановым. К Геннадию Андреевичу я первым делом и обратился. Так возникло письмо кубинским властям за его подписью с памятной фразой о том, что «Сергея к левым не отнесёшь, но он с одинаковым уважением относится к представителям всего политического спектра».
В ответ — тишина.
В дополнение прошу о содействии ещё нескольких человек.
Второй, к кому я обратился после Геннадия Зюганова, — Серго Микоян. Сын члена Политбюро ЦК КПСС Анастаса Микояна, который сыграл выдающуюся роль в налаживании контактов Москвы и революционной Гаваны. Как раз перед этим отмечался его юбилей, и моими стараниями в эфире телеканала «Россия» были показаны кадры из семейного архива Микоянов. На этих кадрах Анастас Иванович ведёт напряжённую беседу с Кастро, прогуливаясь по правительственной резиденции под Гаваной в дни Карибского кризиса, когда он не стал возвращаться в Москву даже после известия о кончине супруги. Были там и кадры того, как потом Микоян принимает Кастро у себя дома в Москве и ещё играет с ним в бадминтон. Серго Микоян в ответ на мою просьбу связывается с кубинцами, просит меня принять.
И опять тишина.
Ладно, думаю. Где есть во-вторых, там есть и в-третьих. В-третьих, прошу связаться с кубинцами тот самый Фонд Андрея Первозванного. Иду к президенту РЖД и по совместительству члену Попечительского совета Фонда Владимиру Якунину. В Гавану уходит ещё одно письмо.