В действительности наблюдение за времяпрепровождением кубинского «авангарда» навевает грустные мысли. Из всех продуктов, выставленных на «шведском столе», эти люди предпочитают напихиваться белым хлебом, который даже и в номенклатурный паёк входит не всегда. Берут его с собой на пляж. Кормят им детей. Потом, на обратном рейсе в Москву, Александра видела, как командировочные-кубинцы собирают в пакет оставшиеся у соседей аэрофлотовские белые булочки. Они думают, что и в России — также[18]. На Кубе сейчас упитанность — показатель хоть какого-то достатка. Если это — предел мечтаний...
Грустные же ассоциации наблюдение за отелями для «авангарда» вызывает то обстоятельство, что всё это очень похоже на систему привилегий для номенклатуры советской. Все эти пансионаты ЦК и Совмина. Чем всё это закончилось, известно. Хотя для значительной части самой советской элиты закончилось неплохо. Она очень даже нашла себя и в новой России. Достаточно посмотреть на количество комсомольских функционеров, которые сейчас заседают не в райкомах, а в советах директоров крупных компаний. Вполне вероятно, что нечто подобное потом произойдёт и на Кубе.
Но перед тем как попасть в «Барловенто», нам с Александрой ещё предстояло пересечь границу в аэропорту «Хосе Марти».
Когда-то он был главным аэрофлотовским «гнездом», сервисной и заправочной станцией на всю Латинскую Америку: через Гавану шли рейсы на Лиму, Мехико, Манагуа. Каждый день по несколько рейсов. Потом был постсоветский провал: один рейс... в неделю[19]. И, как я уже рассказывал, многие пассажиры этого рейса стали вызывать у кубинцев уже не умиление, а раздражение.
Но на этот раз к тем потенциальным проблемам на границе, о которых я уже рассказал, добавлялась и новая. Накануне на Кубу уже пытались въехать как туристы несколько моих коллег-журналистов с узнаваемыми для кубинцев именами. Их развернули прямо на границе и тем же рейсом отправили туда, откуда они прилетели.
Вот он, наш момент истины.
Первой к границе я отправил Александру.
У неё никакой предыстории с кубинцами нет. Она действительно классический турист. Она должна точно пройти. Видеокамера у неё. В случае чего, если меня развернут, Саша сама поснимает по обозначенному мной минимальному списку. Репортажа не получится, но будет какая-никакая своя «подсъёмка». Ну, Александра и отдохнёт, конечно, как и собиралась.
Ну, Александра, давай, ни пуха!
Смотрю, как она отдаёт пограничнику паспорт, переминается. Ну вот. Шлёп-шлёп. Её паспорт и миграционная карта проштампованы, она — уже на Кубе.
Подходит моя очередь.
Я, от греха подальше, здороваюсь с пограничником кивком головы, рта не открываю, знание испанского не выдаю. Даже миграционную карту заполнил на английском. В графе «профессия» указал «broadcast manager». Всё так и есть. Но с такой хитрой формулировкой я журналиста в себе и не скрываю, и не выдаю. Рядовой пограничник вряд ли разберётся: скорее обратит внимание на слово «менеджер», а про то, что означает загадочное слово «броадкаст», может, и постесняется спросить.
Смотрю, вносит мои данные в компьютер и явно чему-то удивлён. Похоже, там всплывает вся история моих предыдущих заездов. По статистике, абсолютное большинство отдыхающих на Кубу ездят только единожды: всё-таки далековато. А тут только с 1994 года — уже седьмое пересечение границы. В его глазах я прямо турист-маньяк какой-то! Смотрю, листает мой паспорт.
Я уже обо всём успеваю подумать. В паспорте на тот момент — довольно много и латиноамериканских отметок: Венесуэла, Уругвай, Бразилия. То есть в данный момент, может, я и турист. Но видно, что с этой частью света меня связывает и нечто посерьёзнее. «Надо было второй паспорт оформить», думаю, только сейчас вспомнив, что ведь есть такая возможность: оформить в Консульском департаменте МИД в Москве девственно чистый паспорт-дубликат на тот же срок, что и основной.
А кубинский пограничник полистал-полистал мой паспорт со всеми его «обезоруживающими» штампами и опять что-то смотрит в компьютере. Ну, думаю, наверное, у него в компьютере я мог всплыть как соискатель журналистской визы. Тогда дело плохо.
И вдруг — шлёп-шлёп. Вот это да! Впустил в страну!
Где меня уже ждали другие товарищи.
Мы очень долго ждали багаж. Наверное, минут сорок. Может, даже и час. И вот там, рядом с лентой, слышу разговор двух кубинцев из числа местных товарищей с одинаковыми причёсками. Явно ответственные и полномочные товарищи. И обсуждают между собой, что на борту есть журналисты. То есть мы. И воркуют о том, как сейчас в багаже с рейса «Аэрофлота» идёт поиск... телевизионной аппаратуры.
18
Из-за экономических сложностей одни кубинские печатные издания вообще закрыты, другие — переведены на экономный формат. Даже орган ЦК газета «Гранма». На её полосах помещается всё больше официальная хроника. Поэтому главный источник новостей — телевидение. А в кубинских теленовостях если что-то и показывают про Россию, то одни ЧП и теракты. И это подаётся, как «видите, что бывает, если отказаться от социализма». Об истинном положении дел часто не догадывается даже и кубинский «авангард»: настолько мало «выездных» даже и среди передовиков.
19
К счастью, теперь рейсов в неделю уже три. А в июле 2007 года, по пути на сессию МОК в Гватемале, в Гавану залетал министр транспорта России Игорь Левитин. Он подписал с кубинцами новое межправительственное соглашение, которое вновь превращает Гавану минимум в грузовой «хаб» для российских авиаторов. Давно пора было вспомнить о том, что на гербе Кубы изображён ключ.