Была, правда, при диктаторе Стресснере попытка хоть как-то оживить экономику. Может быть, к этому Стресснера подтолкнула и грустная судьба никарагуанского Сомосы, который грабил- грабил свою республику и был свергнут, а когда бежал в Парагвай, был там убит «народными мстителями». Вот Стресснер и решил хоть как-то умаслить своих граждан, подкинуть им хоть какой-то заработок. И объявил страну, всю её суверенную территорию, одним большим «магазином беспошлинной торговли».
Именно с тех пор в Парагвае — шикарный шопинг. За сущие копейки — лучшая японская электроника. Магазины — на каждом углу. Правда, реальное богатство это, как водится, принесло лишь единицам. Они и населяют те несколько кварталов в Асунсьоне, где кажется, что находишься в лучшей части Майами. Что до остальной страны, то она благополучно и стремительно превратилась в огромный «пылесос» всемирной контрабанды.
Именно поэтому в Парагвае нельзя арендовать машину и съездить на ней в соседнюю страну. Заранее предполагается, что арендатор может оказаться угонщиком-контрабандистом, которого потом ищи-свищи. И это отчасти правда. По крайней мере, я в ту ночь на штрафстоянке на «ничьей земле» между Парагваем и Аргентиной увидел машины даже с испанскими номерами. Вот даже откуда гоняют!
Из-за этих проблем с арендой машин я и ехал на автобусе. Но знал, что даже и так проверка на границе будет как нигде тщательной.
Так и есть. На «священном рубеже» уже выстроились таможенники и пограничники обеих ныне братских республик, Парагвая и Аргентины.
Аргентинцы — посветлее. Хотя север Аргентины — это не иммигрантский, европейский по сути Буэнос-Айрес, но и здесь процент смешанных браков белых с индейцами невелик. Метисы, конечно, попадаются. Но большинство — всё-таки белые, или скорее белые.
Парагвайцы — не просто посмуглее, а типичные такие индейцы. Племя гуарани. Но очень важные. Всё-таки в форме, а это в Парагвае — сразу принадлежность к «высшей касте». Даром что ли в Асунсьоне даже президентский дворец облупился, зато со времен диктатуры всегда блестят свежей краской казармы. Опора власти. Которая, если что, и сейчас выкатывает на улицу танки. Сам видел. На пустом месте выкатили. Так, чтобы помнили.
Но КПП «Фалькон» — это даже по местным меркам выселки. Пыль не прибивает даже тропический ливень, он и начался как раз при выезде из Асунсьона. Какие-то блохастые дикие псы, которых неотёсанная, но брезгливая солдатня пинает ногами.
Сам «священный рубеж» — дырявый навес на проржавевших стойках и две кибитки, в которых ютятся «старшие». К парагвайскому «старшему» потом пришлось заходить отдельно. Его подчинённый, рядовой пограничник, оказался... неграмотным. Диалог получился поразительный.
— Доброй ночи.
— Доброй ночи. Ой, а что это вы мне даёте?
— Паспорт.
— А удостоверение личности у вас есть?
— Внутреннее удостоверение личности вы, наверное, проверяете у парагвайцев и аргентинцев. А я — ни тот, ни другой.
— А...
— Вот, глядите, паспорт.
— Какая интересная штука! А вы откуда?
— Из России.
— Это где?
— Неважно. Вот вам паспорт, проверяйте.
— А что проверять?
— У меня там виза стоит.
— Ой, виза... А куда вы дальше едете?
— Сейчас в Аргентину. Потом обратно к вам, в Парагвай. У меня из Асунсьона обратный рейс в Европу.
— Но если я вам сейчас поставлю штамп, вы же не сможете вернуться.
— Почему же? У меня многократная виза. Вот, смотрите, здесь же написано.
И тут я понимаю, что пограничник... не умеет читать. Не поверив мне, он побежал к старшему. Который и подтвердил ему всё то, что я ему только что рассказывал[3].
Разобрались с паспортом — начинается «шмон». Таможенники тщательно, с расстановкой, копаются в вещах всех без исключения пассажиров. Весь процесс растягивается на час. Сначала проверяют смуглые парагвайцы, потом — белые, но не менее смурные аргентинцы.
Правда, и про тех, и про других известно, что коррупционеров хватает и там, и там. Едва отъехали от границы и я наконец заснул, как почти мгновенно проснулся. Это заскрипели тормоза. Потому что автобус опять остановили. На этот раз — не пограничники или таможенники, а аргентинские жандармы. Перепроверяют результаты работы коллег на границе. К счастью, уже без «шмона». Только перепроверка документов.
3
Многие столетия после прихода колонизаторов коренные парагвайцы-гуарани были в своей же стране в лучшем случае «вторым сортом». Выдающуюся роль в том, что культура абсолютного большинства жителей республики заняла подобающее ей место, а большая часть коренного населения получила гражданские права, сыграл русский генерал Иван Тимофеевич Беляев. Индейцами он бредил ещё с детства. Но в Парагвай попал вынужденно: вместе с другими эмигрантами-офицерами армии Врангеля. Сегодня именем генерала Беляева названа одна из центральных улиц Асунсьона, а сам он был похоронен как индейский вождь. Но, конечно, даже и выдающийся, но один генерал-вождь не мог сделать всех гуарани образованными.