Отключившись после всей этой ночной свистопляски, наконец засыпаю. А когда просыпаюсь, то, как мне кажется, я уже пропустил свою остановку.
Водитель автобуса — парагваец. Соседняя, но заграничная Аргентина для него — тёмный лес. Ничего подсказать не мог. Остальные пассажиры ехали ещё дальше и про транзитную для них Ресистенсию ничего толком не знали. От греха подальше, прошу притормозить у первой же остановки и выхожу.
Оказываюсь где-то в степи, у какой-то полуразрушенной фермы. Через дорогу под дождем резвятся непонятно откуда взявшиеся дети. Но у них тем более ничего узнать не удаётся. Дети пампы. Почти Маугли. Дождь всё это время только усиливался. Мобильный не работал. Таксофон отсутствовал по определению.
Как выяснилось потом, вышел я не позже, а раньше. А мой аргентинский приятель Хорхе, не дождавшись меня там, где я должен был выйти, погнался за моим автобусом. Догнал его в следующем по трассе городе Формоса. Допросил водителя. Тот по описаниям понял, что речь обо мне. Оказывается, за глаза он обозвал меня «гринго». Наверное, из-за моей свежей рубашки. Но объяснил, где же это он этого «гринго» выбросил.
Там, у заброшенной фермы, под навесом, где я укрылся от дождя, Хорхе меня и нашёл.
Такой вот всё-таки благополучный финал истории с пересечением экзотической границы Парагвая и Аргентины.
...А теперь я стою на границе двух европейских стран: России и Финляндии. Стою уже два часа на подъезде к «Торфяновке». И думаю, что нечто подобное действительно переживал только тогда, в Южной Америке. Но нет! Российско-финляндская граница — это будет похлеще.
Час, второй. Третий. Четвёртый! В случае с Парагваем я давно уже и границу бы пересёк, и жандармами в Аргентине был бы повторно проверен. А здесь я только подъезжаю к финскому КПП.
На российском же КПП происходило нечто невообразимое. Нет, понятно, что разгар отпускного сезона. Что выходной. Что машин больше, чем обычно. Понятно и даже замечательно, что пограничники стали запускать легковые автомобили на те полосы, где обычно обслуживаются только грузовики. Но почему, если есть будка пограничника, ему бы и не пропускать машины по принципу: подъехали к тебе, принял паспорта, проверил, отпустил, принял следующий автомобиль?!
А здесь... Ну почему этому упитанному прапорщику нужно построить нас в два ряда? Открыт-то один! Потом в каждый ряд впускать почему-то по три машины. Заставить всех выйти. Выстроиться в пешую очередь к пограничной будке. Сбегать в будку таможенника напротив. Обругать проезжающих за то, что заполнили одну, а не две декларации (хотя было четыре часа на то, чтобы всех об этом предупредить). Потом забыть, кто уже у будки был, а кто нет. Перепроверить паспорта. Попросить открыть багажник, чтобы убедиться, что в машинах нет нелегалов. И только после этого выпустить тебя в сторону «фиников»!
У которых тот же процесс длится не 4 часа, а 20 минут!
Но при этом большинство в России считает, что «финики» — это «тормоза», а вот мы — самые лучшие. О чём и сообщают друг другу по финским сотовым телефонам «Нокиа».
Эта книжка будет и про то, как и что я научился сравнивать.
Сравнения будут не обязательно с Россией. И не обязательно такими уничижительными, как про «Торфяновку» и Парагвай[4]. Такой сверхзадачи у меня вовсе нет. Хотя, конечно, сегодня тем более тревожно и печально, когда Россия сравнима с такими задворками третьего мира.
Как человек часто пересекающий границы, я постоянно наблю даю поучительную и отрезвляющую подноготную. Про которую ни в каком репортаже не расскажешь. Там это — лишнее. Хотя, возможно, эти истории и есть самое интересное.
Итак, это будут заметки с полей журналистского блокнота. Получится три «Ф»: Фидель, Фолкленды и футбол.
Часть первая. Моя нелегальная Куба
До сих пор не понимаю, кто кого перехитрил. Я — кубинские спецслужбы или кубинские спецслужбы — меня.
Про то, что кубинская «сегуридад», госбезопасность, будет пытаться меня «сечь» с самого начала, я даже не предполагал, а знал. Но ещё с самого начала, когда я подслушал разговор про меня двух сотрудников «сегуридад» во время ожидания багажа в аэропорту, я понял, что границы дозволенного можно раздвигать. Главное — знать, как раздвигать.
Но сомнения всё равно оставались.
Хотя... А может, это была просто журналистская удача?
Как бы то ни было, принципиален «сухой остаток». А сухой остаток — это съёмка того, как реально живут в «социалистическом раю».
С каким-то удивительным постоянством миф о социализме возрождается в России. Историческая память коротка? Давно не стояли в очередях? «Давно» — это 15 лет? Ну так давайте посмотрим, как другие стоят до сих пор.
4
На обратном пути от подъезда к финскому КПП до выезда из российского ушло три часа. Из них (тут я уже специально засекал) на финскую часть — 14 минут. Та же самая процедура на стороне Российской Федерации растянулась на 2 часа 40 минут. Как выяснилось, дело в системе. В прямом смысле слова. «Подвисла» компьютерная система российских пограничников, и они не могли сканировать паспорта.