Мне кажется, что религиозная вера, также как и вера политическая, должна основываться на рассуждении, на развитии мысли и развитии чувства; это неразделимые вещи.
Фрей Бетто. Не желая углубляться в вековую борьбу иезуитов и доминиканцев, я мог бы сказать, что доминиканцы больше ценят разумную веру, а иезуиты – расположенность воли.
Фидель Кастро. Я согласен, что иные люди могут иметь особую предрасположенность, мистическую душу, большое призвание к религии, быть более склонны к религиозной вере, чем другие, с другими свойствами. Я мог быть более предрасположен к логическому рассуждению и думаю также, что к развитию чувства. Однако было невозможно внушить мне твердую религиозную веру, если в объяснениях все было догмой: надо верить в это, потому что надо верить, не верить – большой недостаток, большой грех, заслуживающий самого страшного наказания.
И действительно, если ты должен принимать нечто, потому что тебе говорят, что это так, ты не можешь даже ничего обсудить или обдумать; а к тому же в качестве главного элемента и главного аргумента используется понятие награды и наказания, даже больше наказания, чем награды, когда невозможно развить способность к рассуждению и чувства, которые могли бы послужить основой для искренней религиозной веры. Так я думаю сейчас задним числом.
Фрей Бетто. Каким было наказание, и какой была награда?
Фидель Кастро. Ну, награда была очень абстрактной. Ребенку трудно воспринять абстрактные награды, основанные на созерцании, на состоянии вечного блаженства, даже труднее, чем наказание. Наказание было более объяснимо, мальчик был более готов понять наказание, ад на веки веков, боль, страдание и вечное адское пламя, всякое такое; и к тому же гораздо больше упора делалось на наказание. Я и в самом деле думаю, верю, что это плохой путь и неверный метод для формирования в человеческом существе любого глубокого убеждения. Позже, когда мне пришлось формировать у себя убеждения и веру в области политики, я твердо основывался на определенных ценностях и никогда не представлял себе, что это можно строить на чем-то, чего не понимаешь, или из страха перед чем-то, или в надежде на награду за что-то.
Я твердо убежден в этом, и мне кажется, что религиозная вера должна основываться на понятных доказательствах и на ценности того, что делается.
Фрей Бетто. Независимо от награды и наказания?
Фидель Кастро. Без награды и наказания. Потому что, на мой взгляд, не может быть полностью добрым, полностью благородным, поистине достойным похвалы, восхищения и уважения то, что делается из страха наказания или из желания получить награду. Вот даже мы, в нашей жизни революционеров, с нашими революционными понятиями, когда нам приходилось полагаться на людей, и полагаться на них в очень тяжелых делах и очень трудных испытаниях, которые они были способны вынести с подлинным бескорыстием и альтруизмом, то самым замечательным было то, что ими не двигала идея награды или наказания. Церковь тоже пережила эти испытания, переживала их на протяжении многих веков, имела своих мучеников и смогла все это вынести. На мой взгляд, это может объясняться глубокой убежденностью.
Фрей Бетто. Которая противоположна страху.
Фидель Кастро. Я думаю, что мучеников делает убежденность. Не верю, чтобы
кто-то шел на мучения просто оттого, что ждет награды или боится наказания; не думаю, что кто-то мог действовать героически из таких соображений.
Фрей Бетто. Я всегда говорю, что противоположность страху не храбрость, а вера.
Фидель Кастро. Думаю, что все мученики церкви стали ими наверняка из чувства преданности, из-за чего-то, во что твердо верили. Конечно, их могла поддерживать вера в иную жизнь, в которой их поступок будет вознагражден, но не верю, чтобы то была их главная побудительная причина. Вообще люди, которые делают что-то из страха, больше боятся огня, мучений, пыток, не решаются пойти на это. Люди, которые жаждут получить материальные блага, удовольствия, награды, стараются сохранить жизнь и не жертвуют ею. Я считаю, что мучениками, которых имела церковь на протяжении всей ее истории, наверное, двигало нечто более вдохновляющее, чем страх или наказание. Это гораздо легче понять любому из нас.
Мы действительно просили жертв, а иногда и мученичества, героизма, самой жизни. И я говорю, что очень достойно, когда человек отдает свою жизнь за революционную идею и борется, зная, что его может ждать смерть; и хотя он знает, что после смерти не будет больше ничего, он так высоко ставит эту идею, эту моральную значимость, что защищает ее ценою всего, что у него есть – его жизни, не ожидая награды или наказания.