Я сказал бы, что, в сущности, эти аспекты были исключительно слабыми моментами в религиозном образовании, которое мы получали. И не думаю, что из нашей среды вышло много святых. В том колледже интернов было немного, человек тридцать, но в целом было около двухсот учеников. И когда я перешел в главный иезуитский колледж, там насчитывалось тысяча учеников, из них двести интернов. Вряд ли из них вышло много священников. Я удивился бы, если бы узнал, что хоть десять человек из той тысячи стали священниками, я бы удивился этому!
Фрей Бетто. Там была социальная и расовая дискриминация?
Фидель Кастро. Несомненно. Прежде всего, само заведение было платное. Иезуиты не были меркантильными, в этом я могу тебя заверить. И салезианцы тоже, хотя последние были чувствительны к социальному престижу денег. Плата за обучение была не очень высокой. Я помню, например, что за интерна в колледже иезуитов
в Сантьяго-де-Куба платили тридцать песо. Песо в то время было равно доллару. Я уже говорю о 1937 годе, мне было одиннадцать лет, десять с половиной.
Фрей Бетто. Тридцать песо в месяц.
Фидель Кастро. Это было равно тридцати долларам в месяц.
Сюда входило питание – питание было неплохим, - жилье и еще прогулки; кроме того, было некоторое медицинское обслуживание, ученики по собственной инициативе были также членами медицинского кооперативного общества… Как оно называется?
Фрей Бетто. Общество взаимопомощи.
Фидель Кастро. Общество взаимопомощи. Мы были членами этого общества; в более серьезных случаях нас отправляли в больницу. У нас была вода. Конечно, за стирку надо было платить отдельно, за учебники - отдельно. Уроки, питание, спортивные занятия, все, что мы там делали, - за это тридцать песо было недорого. Тридцать песо – не так уж много, если принимать во внимание, что надо было содержать определенный персонал: кухня, транспорт, ремонт, уход за зданием школы.
В сущности, все это было возможно потому, что эти священники не получали жалованья, то есть им не надо было платить жалованья; их надо было только кормить, а они вели очень суровую жизнь. Конечно, были отдельные светские преподаватели, получавшие жалованье – довольно низкое, и превосходная администрация. Иными словами, эти иезуиты не преследовали никаких меркантильных целей; салезианцы тоже, но в этой школе еще менее. Воздержанные, суровых правил, самоотверженные, работящие. Они вкладывали в свое дело все силы и снижали расходы. Если бы они получали жалованье, содержание ученика обошлось бы не в тридцать песо, а вдвое или втрое дороже, несмотря на то что покупательная способность денег была в то время намного выше. Если бы все эти получали жалованье, школа не могла бы быть такой недорогой. Словом, там не было духа меркантильности.
Но в том обществе даже тридцать песо были доступны только очень немногим семьям. Экстерны платили приблизительно восемь-десять песо. Это значит, что за двадцать дополнительных песо мы получали все остальное: жилье, воду, электричество. Этим мы, несомненно, были обязаны самопожертвованию и суровому быту иезуитов, но школа была доступна очень немногим.
Фрей Бетто. Среди ваших соучеников были негры?
Фидель Кастро. Я сейчас объясню. Уже само по себе это заведение было особенным, привилегированным, достойным для немногих семей, живших, как и я,
в усадьбах или в маленьких городках провинции, для тех, кто мог за это заплатить. Экстернов, как я уже сказал, было примерно человек двести из Сантьяго-де-Куба; интернов – тридцать. Мало семей могло платить за школу, потому что родители, кроме того должны были оплачивать проезд и одежду своих детей. Родителям эта школа обходилась не меньше сорока песо в месяц; а если мальчику давали какую-то мелочь на мороженое, конфеты, все такое, его содержание могло обходиться семье не менее чем в пятьдесят долларов, и очень немногие родители могли себе это позволить.
Словом, такое заведение, как частная школа, было привилегией ограниченного меньшинства, и там учились дети коммерсантов, землевладельцев, людей с деньгами, - те, кто жил в интернате. Туда не мог ходить сын рабочего, даже сын, скажем, врача или адвоката; последний мог быть экстерном, если его родители жили в Сантьяго. Но учитель не мог послать сына в такую школу, потому что учитель зарабатывал, ну, скажем, семьдесят пять долларов; он не мог послать туда своего сына. Многие врачи и адвокаты не могли послать своих детей в одну из таких школ, только выдающийся адвокат или выдающийся врач – весьма выдающийся! – или другие семьи, у которых была усадьба, или предприятие, или кофейные плантации, или обувная фабрика, или ликерный завод, или достаточно крупный магазин.