Кто-то выстрелил совсем рядом со мной, почти меня оглушив, в человека в военной форме, выглянувшего из здания, где был госпиталь. Вследствие этого один санитар был убит или ранен. Но они воспользовались тем фактом, что наши действительно вошли в госпиталь, хотя только вниз, в вестибюль, и на этой основе подняли большую кампанию лжи, говоря, что мы поубивали больных солдат в госпитале, - все это было невероятной, абсолютной ложью, однако многие солдаты поверили в нее. Этим Батиста старался разжечь солдат, пробудить в них ненависть; лживые сообщения, а также традиционная, назовем это так, армейская жестокость, их достоинство, оскорбленное тем, что гражданские лица осмелились сражаться против них, - все это способствовало его намерениям.
Пленных убивали систематически. Некоторых забирали, подвергали допросу, затем жесточайшим пыткам, а потом убивали.
В этих обстоятельствах, вызвавших, как я тебе говорил, бурную реакцию со стороны общественного мнения, архиепископ Сантьяго-де-Куба в качестве главы местной церкви проявляет интерес к событиям и вместе с другими видными лицами города, из которых он был самым авторитетным, начинает действовать, чтобы спасти еще остававшихся в живых. И в самом деле, некоторые оставшиеся в живых были спасены благодаря вмешательству архиепископа и других видных личностей, чему помогла также атмосфера огромного возмущения, царившая среди населения Сантьяго. В этих новых обстоятельствах мы решаем, что часть товарищей, находившихся со мной, - те, кто был в плохом физическом состоянии, - сдадутся властям при посредничестве архиепископа. Таких было шесть семь человек, это следовало бы уточнить.
Я остаюсь в горах с двумя другими командирами. Этой маленькой группкой мы думаем перебраться через бухту, достичь гор Сьерра-Маэстра и снова организовать борьбу. Остальные были чрезвычайно измождены, и надо было найти способ сохранить им жизнь.
Мы вступаем в переговоры с гражданским лицом, и он становится посредником, организуя встречу этих товарищей с архиепископом; мы подошли к одному дому и переговорили с его хозяевами. Затем мы расстаемся группой в шесть-семь человек, которых на рассвете должен забрать архиепископ, и отходим примерно километра на два от этого места, два товарища и я, собираясь ночью пересечь шоссе и двинуться в сторону бухты Сантьяго-де-Куба.
Без сомнения, армия узнает об этом, быть может, перехватив разговоры. Похоже, что они перехватывают телефонный разговор той семьи с архиепископом и очень рано, еще до рассвета, рассылают патрули по всему району, вдоль шоссе.
Мы, находясь в двух километрах оттуда, совершили ошибку, какую не совершали за все эти дни в горах. Мы тоже несколько устали, потому что спали на склонах гор в очень плохих условиях, у нас не было одеял, не было ничего, и в ту ночь мы находим маленькую хижину, совсем маленькую, может, четыре метра в длину и на три в ширину, их называют там шалашами, скорее это место для хранения разных вещей, и вот, чтобы немного укрыться от тумана, от сырости и холода, мы решаем остаться там до рассвета.
И получилось, до того как мы проснулись, появляется патруль солдат, входит в хижину и будит нас, приставив винтовки к груди, - это, естественно, самое неприятное из всего, что можно себе представить: когда враг будит тебя, приставив винтовку к груди, - в результате ошибки, которую мы никак не должны были совершить.
Фрей Бетто. Никто не стоял в дозоре?
Фидель Кастро. Нет, мы не выставили дозорного, все трое заснули – понимаешь? – немного понадеявшись на удачу, ведь мы были там уже неделю, и противник нас так и не обнаружил, не сумел поймать; сколько они ни прочесывали местность, ни рыскали, мы ускользали от них. Мы недооценили врага, совершили ошибку и попали им в лапы.
Я никоим образом не думаю, что нас выдали люди, с которыми мы вступили в контакт. Я этого не думаю, но наверное, они были просто недостаточно осторожны с этим телефонным звонком, армия была предупреждена, в этот район послали патрули и в результате нас схватили.