В конце долгой беседы с чилийскими религиозными деятелями Фидель Кастро подчеркнул, что союз между христианами и марксистами – не просто вопрос тактики: «Мы хотели бы быть стратегическими союзниками, то есть окончательными союзниками».
Почти через шесть лет после поездки в Чили при Альенде первый секретарь Коммунистической партии Кубы вернулся к теме религии – на этот раз во время посещения Ямайки в октябре 1977 года. Различие теперь было в том, что он говорил в основном перед протестантской аудиторией. Он подтвердил, что «никогда, ни в какой момент, кубинскую революцию не вдохновляли антирелигиозные чувства. «Мы исходили из глубочайшего убеждения в том, что не должно быть противоречия между социальной революцией и религиозными идеями населения. В нашей борьбе широко участвовал весь народ, и также участвовали верующие». Он сказал, что революция особенно заботилась
о том, чтобы не представать перед народом как враг религии. «Потому что, если бы это произошло, мы на самом деле оказали бы услугу реакции, услугу эксплуататорам, не только на Кубе, но и в Латинской Америке».
Он сказал, что много раз спрашивал себя: «Почему идеи социальной справедливости должны противоречить религиозным верованиям? Почему они должны противоречить христианству? <…> Я достаточно хорошо знаю христианские принципы и заповеди Христа. У меня есть своя концепция о том, что Христос был великий революционер. Это моя концепция! То был человек, все учение которого было посвящено простым людям, беднякам, направлено на борьбу со злоупотреблениями, на борьбу
с несправедливостью, на борьбу с унижением человеческого существа. Я сказал бы, что есть много общего между духом, сущностью его проповедей и социализмом». Он вернулся также к теме союза между христианами и революционерами и заявил: «Не существует противоречий между целями религии и целями социализма. Не существует.
И я говорил им, что нам надо создать союз, но не тактический союз». Вспоминая о своей поездке в Чили, он добавил: «Они спросили меня тактический союз или стратегический.
Я говорю: стратегический союз между религией и социализмом, между религией и революцией».
Вспоминая эти слова, я рассказал Фиделю о низовых церковных общинах и о том, как настрадавшийся и верующий народ находит теперь в собственной вере, в размышлениях над словом Божьим, в участии в церковных обрядах необходимую энергию, чтобы бороться за лучшую жизнь. На мой взгляд, в Латинской Америке раздел проходит не между христианами и марксистами, а между революционерами и союзниками сил угнетения. Многие коммунистические партии совершили ошибку, проповедуя академический атеизм, который удалял их от бедняков, полных веры. Нельзя создать никакого союза на базе теоретических принципов или книжных дискуссий.
Освободительная практика – вот та почва, на которой должна состояться – или не состояться – встреча между активными христианами и активными марксистами, поскольку как среди христиан есть многие, защищающие интересы капитала, так и среди тех, кто называет себя коммунистами, многие никогда не порывали с буржуазией. С другой стороны, меня как человека церкви особенно интересовала католическая церковь на Кубе. Наши разговоры на эту специфическую тему отражены в приводимом здесь интервью.
В этом интервью подняты многие темы нашей беседы в Манагуа. У меня с тех пор сохранялось впечатление, что Фидель – человек открытый, доступный, которого можно спрашивать о чем угодно и даже допрашивать. Хотя он уверяет, что он никогда не испытывал настоящей религиозной веры, на него все же наложило отпечаток воспитание в католических колледжах, а еще раньше – тот факт, что он рос в христианской семье.
Через пять дней после этого диалога в доме Серхио Рамиреса я присутствовал на встрече с некоторыми никарагуанскими священниками и монахинями, где Фидель повторил основные мысли, которые защищал в Чили и подчеркивал на Ямайке. Эта группа христиан представляла собой новый феномен, какого не мог предусмотреть и сам Фидель. Сандинистская революция была совершена традиционно религиозным народом при благословении епископата. Впервые в истории христиане, движимые собственной верой, активно участвовали в восстании, опираясь на поддержку своих пастырей. Никарагуанские священники упорно подчеркивали, что это не был стратегический союз. Существовала единство между христианами и марксистами, между всем народом. Со своей стороны, команданте Кубинской революции признавался: у него сложилось «впечатление, что содержание Библии – содержание глубоко революционное; я думаю, что учение Христа глубоко революционно и полностью совпадает с целями социалиста, марксиста-ленинца».