– Что я получу взамен?
Короткий смешок Герарда был свидетельством того, что приор все понял верно.
– Наконец! Наконец я узнаю маркграфа Туринского, а не испуганного мальчишку в старом доспехе! Ты получишь все то, что тебе причитается, Паук. Мы оба изгои, разве не так? Меня предал Святой престол, тебя – император и его клевреты. Нас обоих вышвырнули, точно отработавшие свое фильтры, едва только мы перестали быть полезны. Но мы не безоружны. О нет, не безоружны! Мы всадим в обрюзгший живот наших обидчиков раскаленное копье, заставив их извиваться от боли и просить снисхождения!
– Снова «Керржес»?
Приор Герард рассмеялся:
– «Керржес» свое уже сыграл. Забудь про него, он ерунда, вздор! На фоне прочих лангобардских демонов он лишь глупый щенок! Ты хочешь поквитаться с графом Лаубером, не так ли? Ты сможешь сделать это. Разделаться с ним и со всеми прочими. Может быть, даже с самим… – Герард вынужден был сделать паузу, словно слово, которое он собирался произнести, было восьмидюймовым бронебойным снарядом, который заряжающему механизму предстояло поместить в патронник, – …самим сенешалем.
Гримберт ощутил предательскую слабость, горячим воском растекшуюся по телу.
– Это… возможно? Его крепость в Гиени – неприступная цитадель. Его охраняют верные вассалы и лучшие наемники-фракийцы. Он…
– Он неуязвим? Так только кажется, Паук. Просто ты не знаешь, как к нему подступиться. А я знаю. Я – прелат, помнишь об этом? Мне известны старые грешки уважаемого Алафрида, почтенного сенешаля и верного слуги трона. От некоторых из них слегка попахивает, другие смердят, как павшая лошадь на болоте. Кое-что ему удалось припрятать, но кое-где бессилен даже он. Я расскажу тебе. Про его делишки в Бордо, про то, как он заработал свое состояние, про многое другое. Я дам тебе оружие, способное его уязвить, Паук. Как тебе такое предложение?
Гримберт ощутил, что его зубы плотно стиснуты. Словно откуда-то из стылых потрохов увечного тела могло выбраться слово «нет» и силой протиснуться между сведенными судорогой губами.
– У меня есть вопросы, – он облизал пересохшие губы. – Всего один вопрос на самом деле.
Челюсть приора Герарда издала нетерпеливый хруст.
– Слушаю.
– Почему «Керржес» не сожрал меня? Как он устроен?
Приор Герард нетерпеливо клацнул зубами.
– Черт! Я уже сказал тебе, я не знаю, почему он смилостивился над тобой.
– Как он передается? Как тебе удается натравливать его на других? И это не праздное любопытство. Это вопрос самосохранения. Один раз «Керржес» пощадил меня, хоть и по непонятной причине, сотворил маленькое чудо. Но я не хочу уповать на чудо весь остаток своей жизни. Если мы с тобой заключим пакт, я хочу быть уверенным, что защищен от «Керржеса» в твоих руках. Что ты не скормишь меня ему, как скормил всех прочих.
Приор Герард зло клацнул зубами.
– Это произошло в соборе. Шесть дней назад.
– В соборе?..
– На проповеди. Или она тебе не запомнилась? Черт возьми, я вправе оскорбиться. Я готовил ее чертовски долго вплоть до последнего слова!
В первый же день. Проповедь. Собор.
Гримберт вспомнил огромное пространство собора, еще не заваленное растерзанными телами. Забитые людьми нефы. Шеренгу из бронированной стали. Вспомнил пылающий искренним гневом голос проповедника и тусклый блеск хрустального куба на алтаре.
Я дам вам чудо, произнесло с алтарного возвышения существо, покрытое гнилой плотью.
Слышите? Позволю вам прикоснуться сегодня к чуду. Отворю дверь, в которую вы стучите, и позволю увидеть, что находится за ней…
А потом…
– Проповедь, – произнес Гримберт сухими, как у мертвеца, губами. – Это было во время проповеди, не так ли? Ее последняя часть. Радиопередача. «Керржес» – это не яд, не газ и не излучение. Это… это…
Судя по влажному шелесту, приор Герард облизал свои истлевшие губы.
– «Керржес» – это и есть демон. Демон сознания. Чтобы он попал в мозг жертве, нужно отворить ему дверь. Лангобарды знали, как эта дверь открывается. «Керржес» – это система сигналов, которая проникает в подкорку мозга. Сложных сигналов. Изображения, звуки, химические вещества, стимуляторы… «Керржес» нельзя внедрить насильно, его можно только принять по доброй воле, это весьма непростая процедура. Мне потребовалось почти два года, чтобы улучшить его. Превратить в нечто большее. Сотворить из него оружие.
– Ты… улучшил его?
Приор Герард рассмеялся:
– В меру своих возможностей. Еретические технологии при всем своем варварстве могут быть очень эффективны, надо лишь огранить их подходящим образом. Придать нужную форму.