Селина вытащила из воды свои длинные ноги, подтянула колени к подбородку и крепко их обхватила, словно боялась рассыпаться на тысячу мелких кусков.
— Я тебя не гоню... ты должна принять решение сама...
— Твоя приятельница очень любезна.
— Она хочет тебе помочь.
— Если я сегодня вечером улетаю в Лондон, — сказала Селина, — у меня не так много времени.
— Я тебя отвезу в Сан-Антонио.
— Нет! — воскликнула Селина с поразившей Джорджа горячностью и впервые повернулась к нему лицом. — Не хочу. Пускай кто-нибудь другой отвезет! Рудольфо... или я возьму такси... или еще как-нибудь. Неужели никого нельзя найти?!
Джордж попытался не показать, что ему неприятно такое слышать.
— Разумеется, но...
— Не хочу, чтобы вы меня отвозили.
— Хорошо. В конце концов, это не имеет значения.
— А в Лондоне я прямо из аэропорта позвоню Агнессе. И возьму такси. Она будет меня ждать. Дома.
Прозвучало это так, словно ее уже здесь не было, и каждый из них остался в одиночестве. Она — одна в самолете, одна в Лондоне, в холодном Лондоне, потому что после Сан-Антонио в любом месте покажется очень холодно; одна в телефонной будке, из которой будет звонить Агнессе. Агнесса давно заснула, потому что уже середина ночи, и не сразу проснется. Телефон будет трезвонить в пустой квартире, Агнесса встанет, наденет халат и пошлепает к телефону, зажигая по дороге свет. А потом нальет в бутылку горячую воду, приготовит постель, поставит греться молоко.
Но он этого всего не увидит.
— Что ты собираешься делать? — спросил Джордж.
— Когда вернешься в Лондон, я имею в виду. Когда все это будет забыто...
— Не знаю.
— У тебя нет никаких планов?
Селина медленно покачала головой.
— Придумай что-нибудь, — мягко сказал Джордж.
— Что-нибудь интересное.
10
В конце концов решено было обратиться к Пепе, мужу Марии, и попросить его отвезти Селину в аэропорт. Пепе не был профессиональным таксистом, но, если подворачивался пассажир, выгребал из своей старенькой машины пучки соломы, куриный помет и остатки продуктов и подкидывал случайно попавшего в Кала Фуэрте путешественника, куда тот пожелает. Джордж сел в «ситроен» и отправился к Пепе, а Селина, оставшись в Каса Барко с Франсис и Пёрл, начала готовиться к отъезду.
Много времени у нее это не заняло. Она приняла душ, надела любовно выстиранные Хуанитой брюки Джорджа, полосатую рубашку и эспадрильо, которые купила в лавке Марии. Свое замечательное джерсовое платье она уже отдала Хуаните на тряпки, а крохотный купальник без труда поместился в сумке. Вот и все. Селина причесалась, бросила пальто на спинку стула и нехотя, не испытывая никакого желания беседовать с Франсис, вышла на террасу, где та снова разлеглась в шезлонге. Глаза ее были закрыты, но, услышав шаги, она их открыла и, повернув голову, проследила, как Селина усаживается на ограду террасы к ней лицом.
— Все упаковали? — спросила она.
— Да.
— Быстро.
— У меня ничего нет. Чемодан пропал. Его по ошибке отправили в Мадрид.
— Такое случается сплошь и рядом. — Франсис села и потянулась за пачкой сигарет. — Вы курите?
— Нет, спасибо.
Франсис закурила.
— Надеюсь, вы не подумали, что я лезу в чужие дела и выгоняю вас из такого чудесного места.
— Нет. Мне все равно пора возвращаться. И чем скорее я попаду домой, тем лучше.
— Вы живете в Лондоне?
— Да. — И, сделав над собой усилие, Селина добавила: — В Куинс Гейт.
— Прекрасный район. Как вам понравился Сан-Антонио?
— Было очень интересно, — сказала Селина.
— Вы думали, Джордж — ваш отец.
— Я думала, что он может быть моим отцом. Но ошиблась.
— Вы прочли его книгу?
— Пока еще нет. Прочту, когда вернусь домой. У меня будет много свободного времени. — И, помолчав, сказала: — Она пользовалась большим успехом.
— Н-да, — буркнула Франсис.
— Вам не нравится?
— Да нет, книжка хорошая. Свежая, оригинальная. — Франсис глубоко затянулась, стряхнула пепел на каменный пол террасы. — Но больше он ничего не напишет.
— Почему вы так считаете? — нахмурилась Селина.
— Чтобы засесть за вторую книгу, нужна внутренняя дисциплина, которой ему не хватает.
— Джорджу сказали, что у него творческий застой.
— Милочка, это я ему сказала, — расхохоталась Франсис.
— Даже если вы полагаете, что он не способен написать вторую книгу, зачем было говорить о застое?
— Да он был в депрессии, а я хотела его подбодрить, объяснить, что не у него одного такое бывает. Джорджу незачем писать. Денег у него достаточно, а писательский труд жутко выматывает. Игра не стоит свеч.
— Но он должен написать вторую книгу.
— Почему?
— Потому что обещал. Потому что издатель ждет. Потому что это нужно ему самому.
— Чепуха!
— Вы что, не хотите, чтобы он писал?
— Неважно, хочу или не хочу. Я просто высказываю свое мнение. Понимаете, детка, я — владелица художественной галереи. Мне все время приходится сталкиваться с людьми искусства... с их темпераментами, настроениями... Джорджа творческой личностью я не считаю.
— Но что ему делать, если не писать?
— А что он делал до того, как написал «Фиесту в Кала Фуэрте»? Ничего. На острове Сан-Антонио очень легко ничего не делать и на все говорить «Mañana» [16]. — Она усмехнулась. — Не надо так ужасаться. Мы с Джорджем вдвое вас старше, а к сорока годам иллюзии и возвышенные мечты блекнут. К жизни не стоит относиться так серьезно, как в восемнадцать... или сколько вам там...
— Двадцать.
В голосе Селины зазвучали ледяные нотки, и Франсис обрадовалась, решив, что допекла ее. В первый момент, увидев девушку, она испугалась, но сейчас страх улетучился — ведь та уезжает и через какие-нибудь полчаса уже будет в дороге. А там аэропорт, Лондон, размеренная жизнь в Куинс Гейт, о которой Франсис ничего не знала и не желала знать.
Шум мотора возвращающегося «ситроена», которому сопутствовало менее впечатляющее покряхтыванье старенького автомобиля Пепе, нарушил напряженное молчание. Селина встала.
— Вот и такси.
— Отлично! — Франсис растоптала сигарету на полу. — Сейчас я вам дам деньги.
И полезла в сумку, но в эту минуту вошел Джордж, и она застыла с чеком в руке. Вид у Джорджа был ничуть не веселее, чем у Селины, но он только сказал, что Франсис напрасно подписала чек «Американ Экспресс»: Селине в Лондоне понадобятся стерлинги. Тем не менее она вручила его Селине со словами:
— Поменяете в аэропорту.
— Очень вам благодарна.
— Пустяки, — ответила Франсис. — Мне это только приятно.
— Я... я непременно их вам верну...
— Ну естественно.
— Где твои вещи? — спросил Джордж.
— В доме.
Джордж пошел за вещами; потом взял у Селины чек и засунул в самый глубокий внутренний карман ее сумки.
— Смотри, снова не потеряй. Я этого не переживу, — сказал он. Последние слова должны были прозвучать шутливо, но Джордж тут же о них пожалел: могло сложиться впечатление, что он не переживет, если Селина снова свалится ему на голову. И, чтобы сгладить неловкость, поспешно добавил: — Паспорт на месте? — Селина кивнула. — Ты уверена?
— Да, конечно.
— Пожалуй, пора ехать. У тебя не так много времени...
Селину выпроваживали: вежливо, но решительно. Ей никогда сюда не вернуться... Она медленно последовала за Джорджем в дом. Он взял ее светло-бежевое пальто и посторонился, словно хотел, чтобы она вышла первой. Франсис Донджен осталась стоять в открытых дверях террасы.
Джордж мягко сказал:
— Пепе ждет...
Селина проглотила застрявший в горле комок.
— Ужасно хочется пить, — вдруг сказала она. — У меня еще есть минутка?..
— Ну конечно. — Джордж шагнул к колодцу, но Селина его остановила:
— Нет, нет. Я выпью содовой, она холоднее и лучше утоляет жажду. Не беспокойтесь, я сама. В холодильнике есть бутылка. Я сейчас.