Вот Приворот-трава, созревания которой Никопоп ждал всё лето. Её цветы распускаются в последнюю неделю августа, дурманяще пахнут и обладают ценной пыльцой, похожей на звёздную пыль. Она хорошо помогает в сердечных делах… Всего щепоточка – и твой возлюбленный будет каждую ночь засыпать, а каждое утро просыпаться думая о тебе… Но действие приворот-травы кратковременное. Потому что ничто не может создать настоящее чувство.
Приворот-трава
Вот она, магия…
Никопоп, хоть и был в безопасности у себя дома, хоть и держал в руках любимую книгу, никак не мог расстаться с назойливыми мыслями. Нежданная встреча ни на шутку его растревожила.
Вдоль стен домика стояли стеллажи со стеклянными баночками, колбочками, пробирками, корзинами и мешками. Под потолком были натянуты верёвки, на которых сушились первые летние грибы и травы, бережно собранные в букетики, с которыми соседствовал будто попавший сюда по ошибке ночной колпак.
Никопоп сдёрнул его и с досадой посмотрел на свои запасы. Когда-то всё это было нужным… Он и его дорогая фея готовили волшебные снадобья для всех лесных обитателей и жителей деревни. Звери и люди верили в волшебную силу природы. Но, чем дольше не было здесь феи, тем глубже её знания уходили в историю. Никопоп был последним, кто ещё помнил. И, хоть он пытался сохранить старинные рецепты в своих книгах, магия постепенно ускользала. Передавать знания было некому.
Хотя…
В мыслях Никопопа ярко вспыхнул образ темноволосой девочки, которую он повстречал с утра. Её черты смутно напоминали ему кого-то очень знакомого.
– Налью-ка чайку… – сам себе сказал Никопоп.
Его затуманенный взгляд блуждал с одного стеллажа на другой. Никопоп бормотал себе под нос названия трав, и комната наполнялась чудесными ароматами летнего луга.
– Добавлю женьшень, немного сафлоровидной левзеи. Ах да, точно, ещё пол чайной ложки сухого порошка гриба кордицепса. Это определённо приведёт мои мысли в порядок, – заключил он и уселся в уютное глубокое кресло.
Чай получился густым и терпким. Он казался то тёмно-коричневым, то золотистым. Здесь явно не обошлось без волшебства. Неторопливо помешивая напиток, встревоженный Никопоп постепенно успокаивался. Каждый новый глоток очищал разум и охлаждал чувства. Он больше не думал ни об этой странной встрече, ни о собачке, ни о девочке…
О девочке…
На секунду он поймал собственный взгляд, отразившийся в кружке, и продолжил беседу, глядя на себя в отражении:
– Я не могу себя обманывать. Как только я увидел её, я почувствовал…
Никопоп осёкся и исподлобья сверлил глазами своё отражение. Оно молчало. Лишь в глазах блеснула надежда.
– Мне кажется, этого просто не может быть. Нужно ещё раз сходить на луг, понаблюдать и во всём убедиться, – сказал Никопоп и зевнул…
После дневного чая хорошо бывает вздремнуть.
Он забрался в кровать с тремя матрасами и десятком одеял, зарылся в них так, что только нос торчал, и захрапел на весь свой домик.
Оно и правильно. Сон лечит и помогает разобраться в собственных мыслях. Если утро вечера мудреней, то полдень куда лучше утра.
Глава 3
Тем временем Фифочка (так звали темноволосую малышку, которая недавно гуляла по лугу со своей маленькой собачкой) маялась от безделья.
Какое необычное имя, скажете вы, и будете правы. Строго говоря, её звали Фредерика. Но маленький кузен, не в силах выговорить столь сложное сочетание букв, звал её просто Фифа. Это очень понравилось родным девочки. Вскоре все стали так ласково её называть.
Родителей девочки дома не было. Впрочем, такое случалось довольно часто. Папа Фифы был врачом и много времени проводил в больнице с пациентами. Мама была вечно занята домашними делами и порой хлопотала по хозяйству слишком увлечённо.
– Сегодня мне совсем ленится. Даже обед не взбодрил, – специально растягивая слова, сказала Фифа своим игрушкам.
Те безучастно промолчали. Плюшевый медведь окончательно сполз с детского стульчика, фарфоровая кукла томно прикрыла глаза, а деревянный солдатик на одной ноге хоть и стоял по струнке, но только за счёт того, что прислонился к ножке стола.
Чем бы заняться? Если хорошо подумать, то в голову непременно должно прийти что-нибудь эдакое. Но пока, как бы Фифа ни старалась, эдакое никак не приходило. Она даже легла на кровать, а голову свесила вниз. Может быть, так мысли будут собираться лучше?