Во дворе усадьбы, в беседке, потемневшей от времени и явно нуждавшейся в покраске, их уже ждали. Король и министр о чем-то оживленно спорили; мадам Воронцова, кутаясь в черную шаль, сидела в уголке с книжкой на коленях. Немного поодаль нервно курили папиросы два неприметных господина в штатском – личная охрана Фунтика.
Когда ландо Малефруа выехало на подъездную дорожку, все тут же выбежали навстречу. «Почетный эскорт», подумал следователь. «Не хватает красной дорожки и оркестра».
– Господа и дамы, – сказал он, спрыгивая на землю, – что за паника? Генерал не объявлялся?
– Нет, – нервно тряхнул головой министр, – пока не было.
– А вы уверены, что он не покидал дом?
– Фигаро, я вас умоляю. – Король закатил глаза. – Мои люди следят за усадьбой круглые сутки. – Штернберг не выходил… Или вышел так, что его умудрились не заметить. В этом случае кто-то будет иметь очень бледный вид…
– Вы все осмотрели?
– Кухня, флигель, помещения прислуги, кабинет Малефруа – его нигде нет.
– А гостевые комнаты?
– Что, простите?.. А, я понял… Нет, у себя в комнате генерала тоже нет.
– А в других?
– Я, признаться… – король покраснел.
– Ясно, – вздохнул Фигаро. – Идем, господа. Мне понадобятся ключи от ваших… хм… номеров.
– Не думаете же вы, – Мари Воронцова пожала плечами, – что генерал спрятался у меня под кроватью?
– Нет, мадам, – следователь покачал головой, – это вряд ли. Но если вы обыскали все остальное… Хотя остается, если я правильно понял, еще и чердак.
– На чердаке я тоже смотрел, – сказал Фунтик. – У них там, кстати, стоит чучело настоящего медведя!.. Черта с два теперь выйду в лес без ружья…
– Пусто, – сказал Фигаро, осматривая свою комнату. – И даже убрано.
– Это потому что вы не заперли дверь, – кивнул Малефруа. – Прислуга считает это распоряжением к уборке.
– А, вот оно что… Госпожа Мари?
– У меня никого нет. И тоже, кстати, убирали.
– У меня тоже пусто, – король подошел, вертя ключ на пальце. – И у музыканта никого; он вообще оставил дверь нараспашку.
– Господа! – Рамбо подошел, озадаченно потирая лоб, – моя комната заперта!
– Ну так откройте.
– Вы не поняли, – терпеливо покачал головой министр. – Я не запирал ее. Но сейчас двери закрыты на замок. И я не могу его открыть – ключ я оставил в скважине с той стороны.
– Может, дверь захлопнул сквозняк?
– Исключено, – покачал головой Малефруа. – То есть, сквозняк, конечно, мог захлопнуть дверь, но здешние замки не запираются сами по себе – только вручную.
– А ну-ка… – Фигаро подошел к двери комнаты министра и присел на корточки. – Да, все верно – ключ в замке с той стороны… – Он встал, одернул плащ и повернулся к хозяину усадьбы. – Клод, у вас есть запасной ключ?
– Нет, – покачал головой тот, – но у меня есть универсал. Он отпирает здесь все двери.
– Отлично! – Следователь постучал в дверь. – Господин генерал!.. Штернберг! Вы там? Открывайте!
Тишина.
– Ждите здесь.
Фигаро сбегал в свою комнату и вернулся с извлеченным из саквояжа кожаным тубусом на застежках. Открыл его – в свете газовых рожков тускло сверкнули отмычки – достал длинный тонкий щуп и, немного посопев у замка, вытолкнул ключ из скважины. Взял у Малефруа универсал, похожий на хитрый слесарный инструмент, вставил его в замок, повернул… и дверь не сдвинулась с места.
– Что за черт… Ага, вот оно что: заперто с той стороны на крючок… Минуточку…
Еще несколько манипуляций со щупом, и крючок выскочил из петли. Дверь открылась, и…
– О бо-о-оже-е-е… – Мари Воронцова задушено всхлипнула, пряча лицо в складках королевского пиджака. Фунтик обнял ее, скорее рефлекторно, чем в попытке утешить; лицо короля было бледнее штукатурки.
В комнате на полу, вцепившись руками в ковер, лицом вниз лежал генерал Штернберг. Большое алое пятно, расплывшееся под его грузным телом и валявшийся в паре дюймов от правой руки генерала пистолет не оставляли ни малейших сомнений – оказывать первую помощь уже поздно.
– Никому не входить! – Фигаро резко взмахнул рукой. – И никому не выходить из коридора!.. Клод, когда я закончу предварительный осмотр, вы немедленно телеграфируете в старгородскую жандармерию. А пока что…
Следователь вошел в комнату, мягко, точно кот, ступая по пушистому ковровому ворсу, одним движением запястья наколдовал свет и склонился над телом.
– Так… Камин еще теплый, но еле-еле… Трупное окоченение… угу… Его убили часов семь-восемь назад, еще до восхода солнца. Точнее сказать не могу.
– Убили? – Малефруа выглядел озадаченным. – А как тогда убийца запер дверь изнутри?
– Пока не знаю. Но это точно не самоубийство. – Фигаро аккуратно перевернул тело на спину. – Ну да, совершенно точно. Выстрел в сердце. Военные, как правило, стреляются в голову… Но не в этом суть. Края раны не обожжены, на рубахе нет следов пороха. Стреляли не в упор, хотя и с близкого расстояния.
– Откуда вы знаете? – нервно спросил министр.
– Комната небольшая. А убийца должен был находиться в комнате. То есть, не далее, чем за десять шагов от генерала… Но выстрел все равно хорош. Я бы сказал, снайперский… Господа, у кого из вас при себе есть оружие?
– Я не ношу с собой. – Король развел руками. – Да и смысл?
– Я тоже. – Малефруа кивнул. – Но в комнате наверху у меня есть винтовка…
– Это не винтовочная пуля. Успокойтесь, Клод.
– Я тоже без оружия, – министр сглотнул. – А зря, наверное.
Мари Воронцова пожала плечами, открыла сумочку из крокодиловой кожи и извлекла на свет револьвер с коротким толстым стволом.
Следователь присвистнул.
– «Беретта»? Пятизарядный?
– Я ношу его с собой для самообороны. Никогда раньше не пользовалась.
– Хм… А стрелять-то вы умеете?
Она кивнула.
– Раз в неделю я хожу в тир господина Борна. У меня пятый разряд по стендовой стрельбе.
Министр присвистнул.
– Пятый? Это вы, стало быть, мышь за пятьдесят шагов прихлопните?
– Я никогда не стреляла по живому существу. – Мари всхлипнула. – Так что, наверно, зря ношу оружие вообще.
Следователь подошел к ней и аккуратно взял из рук пистолет. Откинул барабан, осмотрел капсюли – все патроны были на месте – и понюхал ствол.
– Из этого давно не стреляли… Если вообще когда-либо стреляли… Я вам верю. Но вернемся к убитому.
Он подошел к телу, вытащил из кармана платок и бережно поднял оружие, лежавшее на ковре.
– Заба-а-а-авно… Весьма забавно! Это немецкий «Вальтер-SST», армейский. Исключительно мягкая отдача, очень точный и очень-очень тихий… Та-а-ак… Ствол перфорирован, очевидно, в кустарных условиях. Таким образом, получился как бы дополнительный глушитель… И, судя по размеру входного отверстия пули, это как раз и есть орудие убийства. – Следователь вздохнул. – Жаль, очень жаль…
– Почему жаль? – Король заинтересованно рассматривал пистолет в руках Фигаро, не заходя, впрочем, в комнату.
– Да потому что «ствол», скорее всего, трофейный. Номер не вытравлен, но, зуб даю, он нам не поможет.
– Минуточку… – Это была мадам Воронцова. Ее бледное, напряженное лицо комично сморщилось; она из всех сил старалась не смотреть на тело генерала. – Я прошу прощения, господин следователь…
– Я вас слушаю, мадам.
– Там, – она указала пальцем в стену, – моя комната. Сегодня ночью… точнее, уже утром – было около половины шестого, я проснулась… Я очень чутко сплю из-за… ну…
– Из-за кошмаров, – кивнул Фигаро. – Я понимаю.
– Да… Так вот, мне показалось, что меня разбудил какой-то звук. Что-то вроде удара деревяшкой по столу – бамс! – Она резко махнула кулачком, словно ударяя по чему-то невидимому.
– Вам показалось, или вы в этом уверены? – голос следователя был мягким, но в глазах явно читался скепсис.
– Мне могло показаться, не спорю. Но вот то, что я услышала потом, мне точно не показалось. Я уверена, что кто-то несколько раз хлопнул дверью этой комнаты. Как будто вошел и сразу же вышел.