Фабрис Каро
Фигурек
Ирис и Саре
[Реальность]
Эпитафина и Некто-Жан в гостиной.
Некто-Жан. Не представляешь, как я рад этому визиту!
Эпитафина. Мммм… На мой взгляд, за такой резкой переменой что-то кроется…
Похороны Пьера Жиру разочаровали меня страшно, никаких подлинных чувств в этой церемонии не отразилось. Не спорю, народу собралось порядочно, куда больше, чем на похоронах Антуана Мендеса, но зрелищу явно не хватало ритма, и вообще все получилось как-то малоубедительно. Только подумайте: даже дочь Пьера Жиру (по крайней мере, та, кого я посчитал дочерью Пьера Жиру) оказалась не особенно в ударе. Похоже, ее постоянно одолевали сомнения: то ли проявить деликатную сдержанность, то ли рыдать взахлеб, и надо сказать, взрыдывала она хоть и шумно, но не слишком выразительно… весьма, весьма посредственные рыдания — грубо звучали, без всяких полутонов. Вот мать Полины Вердье — это да, она-то проявила себя настоящей плакальщицей, ни на минуту не расслабилась, полностью включилась в действие, и лирические порывы ее импровизаций было просто невозможно слушать без слез, — ну, просто ничего общего с дочерью Жиру. Хотя справедливости ради и в защиту последней нельзя не уточнить, что ее отцу сравнялось восемьдесят восемь и что рокового исхода близкие ныне покойного ожидали со дня на день, — в отличие от родственников Полины Вердье, которая врезалась в платан на обратном пути с дискотеки. Но тем не менее оправдания такому нет и быть не может.
Сам отец Руке, и тот оказался не в лучшей форме и, на мой взгляд, выступил куда ниже своих возможностей. Произнося надгробное слово, он два или три раза запнулся на тех местах, которые на самом деле не должны были вызвать у него особых затруднений. Кажется, его красноречие осталось в прошлом, во всяком случае, утеряло гибкость, и я крайне об этом сожалею. Он не смог увлечь людей, собравшихся в громадном количестве. Но, насколько мне известно, накануне у отца Руке было чересчур много крестин, а в таких условиях сложно подготовить хоть что-нибудь достаточно высокой пробы. Нет, честно, это погребение меня не впечатлило, куда ему до похорон Антуана Мендеса. Ах эти похороны Антуана Мендеса!.. Его жена — с попытками броситься туда, в яму, чтобы соединиться с любимым в вечности (о, как истерически она выла!); три его сына, удерживавшие матушку на краю разверстой могилы и одновременно подавлявшие глухие рыдания, — так и положено вести себя взрослым мальчикам перед лицом смерти. А прощание с покойным лучшего друга! Каждое слово будто отчеканено, каждое вызывает восторг, светлую задумчивость — ни малейшего намека на траур, напротив, он позволил себе рассказать несколько забавных историй из жизни, и присутствовавшие даже улыбнулись сквозь слезы. Искренне желаю этому лучшему другу, чтобы, когда настанет его час, и в его честь прозвучали такие же хвалы. Да уж, если у кого был полный порядок с похоронами, так это у Антуана Мендеса, можете мне поверить! Есть люди, которые умеют уходить достойно…
— «Johnny Johnny», а на конверте — собственноручная подпись Жанны Mac![1] Вот, смотри: «Орели сердечно!»
Жюльен с гордостью протягивает мне пластинку. Точно с таким же выражением лица он протянул бы мне свою фотографию на первой полосе какого-нибудь популярного еженедельника — глуповатый подросток, да и только, ишь разулыбался.
— Ну и что?
Я в течение нескольких секунд со всех сторон изучаю диск, потом возвращаю Жюльену.
— М-да, неплохо.
— На блошином рынке нашел! Девчонка-подросток, наверное, та самая Орели и есть, уступила за евро. А ее приятель хотел три! Но я его оставил с носом…
— Что? Три евро за сорокапятку Жанны Мас?!
— Ну-у… Парень меня раскусил, живо смекнул: если тридцатилетний мужик ищет такую штуку, значит, он либо придурок, либо коллекционер. А потом, тут же надпись!..
— Конечно-конечно, если только эту надпись сделала не сама Орели…
Он смотрит на меня, и во взгляде его ясно читается тревога пополам со скепсисом — так же было в тот раз, когда я усомнился в подлинности пиратской записи концерта Мадонны в Исси-ле-Мулино. Продлевая почти садистское удовольствие, я нахмуриваю брови — воплощенное недоверие. Он допивает все, что было в бокале, и снова заводит свою волынку:
— Ты что, можешь себе представить десятилетнюю девочку, которая сама надписывает себе пластинку? Чушь какая…
Что тут ответишь? Лучше промолчать, потому что я-то легко могу себе представить десятилетнюю девочку, которая сама надписывает себе пластинку.
1
Жанна или Жанн Mac (Jeanne Mas, p. 1958) — звезда 80-х, пела на французском, испанском и английском языках. Адрес песенки «Johnny Johnny»: http://www.youtube.com/watch?v=-dMwKnw9nV0.