Когда Мира оказалась возле залы с растениями и столами, она не заметила особых изменений: присутствующие были на своих местах. Разве только Костя теперь жевал огурцы. Помидоры закончились, от мандаринов осталась только кожура. Собравшись с духом, Мира рванула к столам, по пути открывая контейнер и захватывая перчаткой ледяные кубики. Никто не ожидал ее появления. А лед начал моментально превращаться в голубоватый густой пар, быстро заполонивший все вокруг. Стрелка на щитке Миры помогла ей найти обратный путь в ангар. Она добралась до Павлуши, впрыгнула в его недра, и дверь за ней закрылась. Теперь нужно было ждать.
– Нельзя рассчитывать на моментальный результат, – мудро предупредил детский голосок летательного аппарата.
Первым пришел в себя Костя. Возможно, из-за того, что попал под влияние токсина совсем недавно. А, возможно, потому что из всех потерпевших был самым молодым.
Уже скоро он возник в ангаре, с осторожностью изучая незнакомое место и очень обрадовался, заметив Павлушу. Ребята выскочили ему навстречу. Они рассказали свой план.
Костя не даром считал себя техническим гением. У него все получилось! Пришлось, конечно, повозиться. Особенно в поисках главного мозга Системы. Но у нас было достаточно времени, пока пленники Миранды приходили в себя.
Когда ребята вновь увидели взрослых обитателей форпоста, перед ними предстали настоящие живые люди, а не закодированные роботы. Они оживленно разговаривали, делились воспоминаниями, мечтами. Им было знакомо не только чувство долга, а и простые человеческие чувства.
И только капитан Комаров казался потерянным. Он сидел, уперев локти в стол и положив подбородок на сцепленные в замок пальцы. Его стеклянный взгляд ничего не выражал. Он ни с кем не говорил, не двигался и был похож на восковую скульптуру. Воспоминания о последнем приказе с Земли, отменяющем их миссию, вернулись к нему. Он осмысливал собственную жизнь. Вся она была посвящена служению и освоению космоса. Теперь цель достигнута, но что делать дальше, когда это никому не нужно, когда сама его профессия перестала существовать?
И тогда я подсела к нему.
На стол перед капитаном Комаровым легла старая, чуть выцветшая моментальная фотография: он, веселый и вихрастый рядом с хохочущей девушкой с торчащими во все стороны фиолетовыми волосами.
Он взял фото в руки. В глазах капитана что-то блеснуло.
– Женя Семенова? – он посмотрел на Миру.
Она была удивительно похожа на девушку с фотографии, только слишком юная и глаза разные: правый зеленый, левый карий.
– Да, папа. Я Мира, мама в честь Миранды назвала. Полетели домой.