Оказавшись на свежем воздухе, Вэн направился к беседующим стражникам.
— Добрый день. Простите, что прерываю вас, но мне нужна некоторая помощь…
Два здоровых детины с мечами на поясах замолчали, и уставились на Вэна.
— Я недавно в городе, планировал тут обосноваться. Низкий уровень преступности, хорошие дороги, прекрасный климат — что ещё нужно человеку для счастья?
— И чего?
— Сегодня утром я был тут неподалёку, и моё внимание привлекла одна дама. Ну, вы знаете, как это бывает…
Стражники загоготали.
— Дело в том, что она выходила из арестантской. Кажется, с ней была какая-то девочка, я не разглядел. И теперь мне просто жизненно необходимо узнать кто она. Я уверен, она была тут не впервые. Вы знаете кто она?
— Ещё бы. Это эта, как её, ну? — говоривший вопросительно уставился на второго стражника. Тот пожал плечами.
— Не помню, как её звать, — продолжил стражник — Мелисса, чтоли? У неё какой-то пансион для девиц. Набирает всякого отребья.
— Но на физиономию-то она ничего — одобрительно прервал его товарищ.
— Это точно. Раз в месяц, кажись, приходит. У них, видимо, с капитаном сговор какой, потому что иначе как бы этих девок из камеры выпускали?
— Не выпускали бы, конечно. Пансионат этот за городом. Из северных ворот прямо, до леска, а там направо и упрёшься.
Охранники снова загоготали, но выяснить что их развеселило на этот раз у мастера не было ни времени, ни желания.
Расшаркавшись, Вэн вернулся на площадь. Поскольку стражники подтвердили, что «фифа» по имени Мелисса, бывает у крепостной стены регулярно, всё это могло быть простым совпадением. Подобная легенда отлично сработала бы для спасения Альрауне, но судя по дневнику, обер-мастер мало задумывался о том, что будем после того как он и девица покинут Ормрон. "Просто стечение обстоятельств" — попытался успокоить себя Вэн, но ему это не удалось.
Подозрения Вэна усилились, когда в ближайшей таверне не оказалось ни одного извозчика, готового за пару золотых доставить мастера к пансиону. Услышав о месте назначения, здоровые, на голову выше мастера мужики, тут же отказывались от щедрого предложения. Возможно, виной всему лес, неподалёку от пансиона. Туда без жизненной необходимости не ходили даже в солнечный день. Кроме этого, особняк, в котором размещался пансион, тоже пользовался в народе дурной славой. Многих удивляло решение леди Мелиссы устроиться в таком месте. Кое-кто считал, что причина этого — повышенное мужское внимание, которым пользовалась Мелисса и многие её девчонки. По всей видимости, увозя их за город, содержательница пансиона пыталась удержать девиц от греха. Но в то же время ходили слухи, что сама хозяйка не менее загадочна, чем дом, в котором она поселилась. Как удалось выяснить мастеру — Мелисса появилась в городе вскоре после войны, и тут же занялась сиротами. Откуда у неё деньги на содержание пансиона и его обитательниц — никто не знал, а Мелисса просвещать кого бы то ни было не спешила. Количество загадок в этом деле не уменьшалось.
Наконец, в третьей по счёту таверне Вэн нашел извозчика, который, после небольшого торга взялся доставить Вэна к пансиону, а затем, вместе с «племянницей» вернуть в город. Судя по внешнему виду извозчика и его кибитки — мастер был последним шансом на заработок, поскольку затруднительно найти желающего ехать несколько часов с пьяным возницей в полуразбитой дорожной повозке.
Предчувствия Вэна не обманули. В дороге от кибитки отвалилось колесо, его починка заняла несколько часов, после чего стало понятно, что до пансиона путники доберутся в лучшем случае на закате. Как только эта мысль дошла до затуманенного алкоголем сознания возницы, тот решил вернуться в город, и только изрядно потоптавшись по жадности пьянчуги отказом платить за неоказанную услугу, Вэн смог убедить извозчика продолжить путь.
Пансион — здание в луканском стиле, производил смешанное впечатление. Массивные тёмные стены и каменный свод делали строение тяжелым, словно вдавленным в землю, в то время как узкие, заострённые к верху арки окон, напоминающие стрелы, тянули здание вверх. Безызвестный архитектор потрудился над тем, чтобы идеально вписать здание в окружающую природу. Создавалось впечатление, что замок не был построен в лесу при помощи каменотесов и плотников, а вызрел внутри леса, как зреют семена тополя или берёзы, поднял тёмную голову, постепенно раздаваясь вширь, раздвигая корни и кроны деревьев. Освещённые лучами заходящего солнца каменные стены покраснели, голые ветки засохшего плюща, обвивающие замок, стали похожи на кровеносные сосуды.
— Ты того, быстрее, — попросил возница, судорожно сглотнув.
— Дождись меня, нас — быстро поправился Вэн, спрыгивая с подножки.
Здание казалось совершенно пустым. Отражения солнца заставляли окна светиться золотым светом, но было заметно, что это наружный свет, а не внутренний. Никто не окрикнул мастера, когда тот подошел к двери и распахнул тяжелые деревянные створки. В доме царила тишина. "Что угодно, но только не пансион" — решил Вэн. Толстый слой пыли на перилах лестницы, диваны, покрытые выцветшей тканью — всё указывало на то, что в этом доме не жили. "Прекрасная леди, о которой никто ничего не знает, раз в месяц наведывается в тюрьму, чтобы забрать оттуда молодую девицу, после чего девицу никто не видит. Сегодня она забрала очередную девочку. Сегодня. В новолуние". Стоило этой мысли придти мастеру в голову, он мысленно выругался на трёх языках. Извечное стремление людей избежать смерти приводит к появлению таких, как Леди Меллисса — Стригоайка — женщина-волшебница, принявшая силу от народа ночи, умершая и перерождённая в новой форме, чтобы жить вечно. И нужно-то для такой жизни только раз в месяц, в новолуние, высосать из молодой девушки немного энергии. Девушка лишится её и умрёт, а Стригоайка будет жить ещё месяц. Вечная молодость в обмен на чью-то жизнь, кто бы отказался? Мастер задумался. Стригоайки — умные, живучие, вёрткие и, самое главное — уже мёртвые создания. Убить такую тварь ещё раз не просто. Очень не просто. Так стоит ли игра свеч? Пять тысяч золотых, признание Моры и возможность, наконец, бросить эту надоевшую работу, купить домик у моря и безбедно жить до конца своих дней, гуляя по бережку и подстригая розы, но высокая вероятность так никогда и не выйти из этого здания, или — гнев Моры, возможное изгнание из Ормрона, но полная безопасность. В конце-концов, с тяжелым вздохом, Вэн обогнул лестницу наверх, прошел через кухню и там нашел маленькую дверь, за которой начиналась лестница в подвал. Нежить отличается странной любовью к земле.
Дождавшись, пока глаза привыкнут к темноте, Вэн начал спуск. Холод от каменных ступеней ощущался даже через подошву сапог. Пахло мокрой глиной и плесенью. Лестница упёрлась в узкий проход, освещённый с одной стороны. Мастер прислушался.
— Красивая. У тебя такие удивительные волосы. Никогда не встречала такого тёмно-рыжего оттенка. Похож на древесную кору… Не бойся, ничего не бойся, я не причиню тебе вреда. — голос звучал мягко и успокаивающе. Он струился, как шелк между пальцев — гладкий, прохладный, чувственный.
— Я не боюсь. Зачем мы пришли сюда? — Видимо, это была Альрауне. Она говорила тихо и медленно, словно пробуя каждый звук на вкус.
— Изумительная кожа. Чистая, бархатная. Такая кожа и волосы такого цвета. Откуда ты?
Стриггоайка решила побеседовать с жертвой, не иначе как для лучшего пищеварения. Мастер нащупал в левом рукаве алхимические иглы. В отличие от обычных стальных, эти были покрыты различными снадобьями, на все случаи жизни. Взяв по тонкой игле в каждую руку, Вэн замер у самого входа. Он надеялся, что ему удастся поразить стриггоайку с первого удара. По игле на каждое сердце. Длительный бой мог оказаться мастеру не по силам — вёрткая, быстрая и очень сильная ведьма, наверняка сохранившая кое-какие колдовские навыки из своего «прижизненного» арсенала — слишком сильный противник для открытого боя.