Например, он с большим вниманием прочитал отчет о восстании, подготовленный Императорским Подручным Тропаэро, - так сказать, взглянул на события с другой стороны. Конечно, сейчас, по прошествии почти дюжины лет, все виделось по-иному. Они допустили немало ошибок, во многих случаях надо было действовать не так. Но об этом было легко судить сейчас, имея послезнание и видя ходы обеих сторон. Тогда допущенные промахи отнюдь не казались такими очевидными.
Кроме того, он убедился, что тогда их действительно искусно вели - дали возможность почти увидеть победу, а затем забрали ее. Из материалов так же хорошо виделась повышенная, не всегда оправданная активность на одних направлениях и полное отсутствие таковой - на других, не менее перспективных. Отсюда, конечно, было заметно, что они, как минимум, дважды сильно промахнулись с направлением главных ударов. Хотя, кто бы им тогда дал ударить там, где нужно, и со всей силой?!...
Ему ни разу не перекрывали доступа к информации и вообще как бы не обращали внимания на его занятия. И как иногда хотелось войти в сеть Учителей, ввести свой старый пароль и посмотреть, что будет! Или хотя бы поглядеть на то, что там происходит сейчас. Но эти желания он душил в зародыше. Открытым путем он никого не найдет. Все, кто ему нужны, или уже давно мертвы, или, как и он, прячутся под чужими личинами.
За компьютером можно было сидеть очень и очень долго, но от него следовало на время оторваться, чтобы немного прогуляться по небольшому садику, в котором давно были исхожены все дорожки, а каждому кустику дано свое название. Особняк был расположен в очень живописном месте. За оградой можно было увидеть горы, покрытые яркими пятнами цветущих деревьев и трав. Раньше он как-то не обращал внимания на то, как красива его планета, а теперь - здесь и во время виртуальных путешествий в сети, он начал это видеть.
Жаль только, что в таких величественных декорациях до прихода кээн тысячи лет играли один и тот же спектакль, - с привычным сожалением подумал он. Если бы мы развивались так быстро, как Филлина, возможно, мы бы первыми полетели к Звездам...
Здесь, в саду, его и разыскал начальник охраны.
- Господин Бин Дер Гук, - произнес он нейтральным голосом. - На ваше последнее прошение получен положительный ответ. Вам разрешено посетить праздник в ближайшем городе.
Какое еще прошение?! Он не подавал никаких прошений. И какой еще праздник?! - чуть не спросил он вслух. И тут же вспомнил: сегодня же День Кронтэи - единственный праздник, который отмечают и кронты, и кээн! День, когда Кронтэя была провозглашена колонией Империи.
- Я очень рад, - вежливо ответил он прежде, чем небольшая задержка превратилась в затянутую паузу. - Этот день будет для меня настоящим праздником.
Бон Де Гра усадили между двумя охранниками на заднее сиденье большого закрытого колесного автомобиля с затемненными стеклами, но он все равно был счастлив. Впервые за несколько месяцев он смог, наконец, вырваться за опостылевшую ограду. Кроме того, смотря вперед, через лобовое стекло автомобиля, он мог видеть и живописное ущелье, по склонам которого вилась дорога, и время от времени просматривавшуюся далеко впереди и внизу морскую гладь, и, главное, попадающиеся навстречу указатели.
Опытному человеку даже мелочи могут сказать о многом. Он не зря столько времени провел на туристических сайтах, не только любуясь ландшафтами и архитектурными красотами, но и обращая внимание на всевозможные вывески, знаки, номера машин. Во время первого же поиска в сети он выяснил, попеременно поглядывая то на экран, то на часы, то на небо, что находится где-то в Южном полушарии, в пределах второго часового пояса и достаточно близко к экватору. Сейчас он мог с уверенностью сказать, что его комфортабельная тюрьма на одного человека расположена в туристической зоне, в третьем или четвертом округе Четвертой провинции, на берегу залива Гиэтха, там, где горы Абзиан поступают к самому берегу моря.
Эта информация сама по себе еще ничего не говорила, но несколько обнадежила его. Из космопорта его везли ночью, в закрытом катере, и тот полет продолжался больше четырех часов. Оказывается, он все-таки находится не слишком далеко от основных административных центров планеты. Было бы куда хуже, если бы его законопатили куда-то в глушь...
Тем временем, дорога выбежала из ущелья на широкий простор. Прямо перед ним открылся небольшой, но очень красивый городок, раскинувшийся на нескольких террасах между горами и ослепительно синим морем. Бон Де Гра улыбнулся про себя, но тут же нахмурился. Теперь он мог безошибочно определить, куда его везут. Этот городок, называвшийся Доосон, был всего лишь районным центром четвертого округа Четвертой провинции, но пользовался славой фешенебельного курорта для "непростой" публики, известного места проведения концертов и фестивалей.
Уж не уготована ли ему некая неблаговидная роль в каком-то представлении?!
Однако его опасения не подтвердились. Немного попетляв по улицам городка, автомобиль заехал в большой подземный гараж. Оттуда охранники то ли проводили, то ли отконвоировали его на большой закрытый балкон, выходящий на широкую улицу и напоминавший театральную ложу, с роскошными креслами и столиками.
Сходство с театральной ложей усиливали и трибуны, возведенные вдоль улицы. Сейчас на них оживленно занимали места туристы-кээн в яркой летней одежде. Под трибунами, прямо вдоль обочин дороги, толпились статисты-кронты, выстроенные в неровные бесконечные шеренги в несколько рядов.
Бон До Гра уверенно сел в предложенное ему кресло и пододвинул к себе высокий запотевший бокал с чем-то золотистым, стоявший на столике. Он уже точно знал, какое именно представление ему сейчас покажут.
Ждать пришлось недолго. Сначала он услышал музыку. Бравурную, громкую, но какую-то немелодичную, прямо-таки скрежещущую. Такие звуки, возможно, могла бы издавать музыкальная шкатулка, набитая крупным гравием. Или какой-нибудь варварский оркестр, пытающийся исполнить на своих грубых инструментах торжественный марш.
Затем в дальнем конце улицы появилась сама процессия. Впереди бежали отгонялы - молодые кронты в ярких одеждах и квадратных шляпах, вооруженные палками. Они оттесняли зрителей в стороны, к трибунам, заставляя их сгрудиться еще плотнее. За ними следовали непосредственно участники шествия.
Музыканты в широченных цветных штанах, с обнаженным торсом и в колпаках с помпонами. Охранники с бутафорскими копьецами с флажками у наконечника. Свита, одетая ярко и пестро, в развевающихся одеяниях и трубообразных шапках, порой до метра высотой. Лица размалеваны, уши чуть не отрываются под тяжестью всевозможных сережек, ленточек и шнурочков.
И, наконец, главные персонажи. Посреди улицы важно шествует толстый жрец в полосатом халате, перед животом у него на перевязи укреплено огромное золоченое блюдо, накрытое крышкой-колпаком. За ним двенадцать носильщиков на плечах несут паланкин в форме гондолы. Над ним качается по ветру огромный бумажный воздушный шар, фиолетовый с серебром и золотом. Под шаром, на паланкине восседает кукла, изображающая гара - необъятный толстяк, задрапированный в роскошные одежды, на голове - многоугольная шапка с семью золотыми кистями. Кукла время от времени шмыгает коротким, похожим на пуговку, носом, шевелит ушами и смешно раздувает щеки, веселя зрителей.
Все, включая носильщиков, идут в ногу под музыку мелкими быстрыми семенящими шажками. Дюжина шажков - и все синхронно застывают на секунду в полуприседе. Жрец приподнимает крышку над блюдом, оттуда с громким пыхом поднимается клуб дыма. Толстый музыкант с массивным барабаном, закрепленным на спине, делает громкий "Бам-м" медными тарелками. Все отмирают и делают следующую дюжину шажков.