— Муж назвал вас в числе шпионов? — спросил Богарт.
— Нет. Он хотел, чтобы я осталась в стороне.
— Очень заботливый мужчина, — отрезала Браун. — Особенно если учесть, как жестоко вы использовали его все эти годы.
Элли посмотрела ей в лицо.
— У вашего ведомства есть агенты за рубежом?
— Да.
— Они проникают на секретные объекты, выдают себя за тех, кем не являются?
— Такое случается, — подтвердила Браун.
— И вы считаете, что они выполняют важную работу для своей родины?
— Разумеется. Это невероятно целеустремленные и мужественные люди.
— Значит, в ваших глазах шпионы невероятно целеустремленные и мужественные, только когда они работают на Америку?
Поморщившись, Браун ничего не ответила.
— Итак, видеозапись исчезла, и планы вашего мужа были уничтожены. Именно тогда вы решили убить Беркшир?
Элли кивнула.
— После того как мои спортивные надежды рухнули, меня завербовало МФС. Восточногерманское Министерство государственной безопасности, — добавила она, увидев, что ее не поняли. — Оно работало в тесном взаимодействии с Москвой и КГБ. Существовала совместная программа по отправке разведчиков в Соединенные Штаты — не как иностранцев, а с прошлым, которое представляло их гражданами этой страны. Считалось, что в этом случае у нас будет больше возможностей добиться успеха. На протяжении нескольких лет я проходила интенсивную подготовку. Именно тогда я и познакомилась с Анной, принимавшей участие в той же самой совместной программе, но только со стороны КГБ. Это была блестящая, проницательная женщина, бесконечно преданная делу Советов. Я была агентом, а она — моим куратором. Друзьями мы с ней так и не стали, наше общение было вынужденным. Но нас объединило нечто более сильное. Мы были разведчицами, и в случае разоблачения за нашу жизнь нельзя было бы дать и ломаного гроша. Это были очень крепкие узы, практически нерушимые.
— Понимаю, — сказала Браун, и остальные посмотрели на нее.
— Я прошла идеологическую подготовку, — продолжала Элли. — Не могу сказать, что мне промыли мозги, потому что я очень гордилась тем, что мне предстоит служить родине. И я верой и правдой служила ей на протяжении многих лет. Деньги на машину и дом? Я сказала Уолту, что это выплата из фонда, учрежденного лесозаготовительной компанией, повинной в оползне. Сказала, что все это время проценты и дивиденды накапливались, и в итоге получилось несколько сот тысяч долларов.
— Хорошо, — сказал Декер. — Хотя меня удивляет, что ваш муж не захотел вложить деньги в свой бизнес, который он как раз тогда собирался открыть.
Элли печально улыбнулась.
— Это был наш маленький компромисс. Уолт получил машину, о которой мечтал всю жизнь, а я — свой дом. Еще когда он принадлежал прежним владельцам, я частенько проходила мимо него. Я в него влюбилась. У себя на родине я жила в однокомнатной квартире. Иметь такой дом… это казалось чем-то невозможным. Но для меня, конечно, все было возможно.
— Понимаю.
Она повернулась к Декеру.
— И тут кое-что случилось.
— Вы узнали про анаболики? — спросил Амос. — И про то, как они сказались на вас и на ваших детях?
— Нет, — поспешно отмахнулась Элли. — Я уже давно знала про допинг. Да, меня сразили мертворожденный ребенок и выкидыши. И то, как страдали мои девочки. Но тут я ничего не могла поделать. Но в моих силах было изменить то, ради чего я прибыла в эту страну. Я могла перестать заниматься шпионажем.
— И что явилось катализатором? — спросил Богарт.
Элли улыбнулась, трагически и печально.
— Я вдруг поняла, что люблю свою семью сильнее, чем родину, — просто ответила она. — И… перестала этим заниматься. Повернулась к родине спиной. И вы правы, Анна была в ярости. Но мне было все равно. Она грозила меня разоблачить. Однако я предприняла шаги, чтобы защититься. У меня была информация, которая погубила бы всю ее сеть. В итоге мы заключили перемирие. И так обстояли дела до последнего времени. — Элли шумно вздохнула. — Анна перехитрила меня, использовав Натали. — Встав, она подошла к могиле мужа. — Даже после гибели Анны ее сеть осталась. Со мной связались. Как оно было и с Уолтом, эти люди хотели, чтобы я снова занялась шпионажем. Даже несмотря на то, что Уолта больше не было в живых, у них имелась для меня работа. Я ничего не ответила. Решила, что, если откажусь, они расправятся со всеми. Но они следили за нами. И вы никак не хотели оставить нас в покое. Я также предположила, что наш дом прослушивается. Эти люди могли все узнать.