— Отец Вивви покончил с собой, — я произнесла это вслух — словно это что-то доказывало. Словно если я заставлю себя почувствовать, я смогу хоть как-то совладать с болью.
— Бедная Вивви, — пробормотал Ашер. — Сначала её отец убил Тео, потом покончил с собой.
Ровно через три секунды Генри отнял у Ашера телефон.
— Тэсс, — голос Генри напрягся. — О чём он говорит?
Я открыла рот, но не смогла выдавить ни слова.
— Тэсс?
На этот раз мне удалось произнести разборчивое предложение.
— Генри, вы можете забрать меня? — моё сердце колотилось о ребра. — Нам нужно поговорить.
ГЛАВА 37
Генри Маркетт водил гибридный автомобиль. Когда он подъехал к тротуару, Ашер растянулся на заднем сидении, так что мне пришлось забраться на переднее. Закрыв дверь, я заметила своё отражение в оконном стекле. Мои волосы выбивались из хвостика, некоторые пряди прилипли к моему лбу от пота. Я не смогла рассмотреть своё лицо достаточно хорошо, чтобы понять, выдавало ли оно то, что я могла вот-вот заплакать.
Довольно. С меня хватит. Слёзы бесполезны. Плакать не было смысла. Я сосредоточилась на Генри — и на бесспорном факте, что дела у меня хуже некуда.
Стоило мне увидеть выражение лица Генри — напряженный подбородок, опущенные уголки губ, глаза, в которых читалась смесь кружащихся в его груди эмоций — я знала, что не смогу ему соврать. Генри не был проблемой. Он не был пожаром, который нужно было потушить или ситуацией, с которой нужно разобраться.
Он имел право знать.
— Однажды кое-кто сказал мне не доверять предположениям, — произнес он. Он крепко сжимал руль и не сводил взгляда с дороги. — Так что не заставляй меня гадать, Тэсс. Скажи мне, во всём виновата пина колада или Ашер…
Говорил правду. Мой мозг закончил его предложение как своё собственное.
Я сглотнула и заговорила.
— Четыре дня назад, — тихо сказала я, — Вивви Бхарани сказала мне, что думает, что её отец убил своего пациента.
— Моего дедушку, — Генри напрягся.
Я кивнула, хоть он и не смотрел на меня — не мог на меня посмотреть.
— Говори, — грубо произнёс Генри. — Каждая деталь, каждое подозрение, всё, что ты знаешь, Тэсс.
Телефон. Голос на другом конце провода и тот, кому он принадлежал. Я рассказала Генри обо всём. Не только ради него. Но и ради себя. Я всё представляла, как отец Вивви подносит пистолет к своему виску. Представляла, как его кровь брызгает на стену.
Секреты обошлись нам слишком высокой ценой.
Так что я рассказала Генри. Возможно, какая-то часть меня хотела, чтобы он разозлился. Я хотела, чтобы он вышел из себя. Хотела, чтобы он винил меня так же, как винила себя я сама.
— Ашер знал? — Генри едва не подавился этими словами. Он мельком взглянул на Ашера — саморазрушительного, верного Ашера, с которым они дружили с самого детства.
— Он хотел тебе рассказать.
Я почти видела, как Генри подумал: «Но не рассказал».
— Я так понимаю, ни один из вас — включая твою сестру — не подумал рассказать об этом полиции, — это был не вопрос. Это было обвинение.
— Айви над этим работает, — вот и всё, что я могла сказать, всё, что я знала.
— Возможно, ты можешь доверить это своей сестре, — в мягком тоне Генри читалась сталь. — Но я точно не могу.
Осознание того, что я натворила, рассказав Генри, ударило меня с силой фуры, врезавшейся в легковую машину. Генри призирал профессию Айви. Он считал, что, решая проблемы, она несет за собой разрушения. Я знала, что он не станет скрывать эту информацию. Я знала это, но всё равно рассказала ему.
Потому что должна была.
— Делай, что должен, — сказала я Генри, — но помни, что если бы не Вивви, никто из нас не узнал бы правду. Она — единственная причина, по которой вообще есть над чем работать, и это стоило ей всего.
Её отца. Её дома. Наивной веры в то, что в мире есть люди, которые не станут её избивать.
Я подалась вперед, чтобы я смогла увидеть лицо Генри, а он — хоть краем глаза различить моё.
— Чтобы ты не сделал с этой информацией, — сказала я ему, — кому бы ты её не доверил, лучше убедись, что они смогут её защитить.
Айви не рассказала даже президенту. Чтобы защитить Вивви. Чтобы защитить меня.
Генри усвоил мои слова.
— Ты сказала, что на том телефоне было два номера? — после напряженной тишины спросил он.
Он просто обязан был это запомнить.
— Второй номер был отключен, — я гадала о том, пришел ли Генри к тому же выводу, что и я: чтобы отец Вивви смог убить его дедушку, кто-то должен был обеспечить ему операцию.
Они отравили его?
— Ты знаешь, где твой дедушка был в то утро? — спросила я у Генри. — Или накануне вечером?
Без предупреждения Генри съехал на обочину. Он заглушил двигатель, крепко сжимая ключи.
— Я могу узнать, — произнёс он, и поспешно выбрался из машины, захлопнув за собой дверь. Я наблюдала за тем, как он, склонив голову, отошел на несколько шагов от машины. Каждый мускул в его плечах и спине был напряжен.
— Генри не большой фанат публичных проявлений эмоций, — вслед за этими словами Ашер издал не то стон, не то вой. Я обернулась, ожидая, что рассержусь на него за то, что он проболтался, но злости не последовало.
— Рано или поздно ты всё равно рассказал бы ему, — произнесла я. Я жила взаймы.
Ашер прижал ладонь к голове и снова застонал.
— В дружбе Генри и Ашера я всегда всё порчу.
Я не была уверена в том, считал ли Ашер, что испортил всё, когда рассказал Генри правду, или когда врал ему.
— Ты хочешь сказать, — произнесла я, стараясь вернуть в глаза Ашера немного привычного блеска, — что Генри постоянно приходится спасать тебя от тебя же пьяного?
Ашер покачал головой и тут же вздрогнул, явно сожалея о резких движениях.
— Обычно я столько не пью, — произнес он. — Но столько всего происходило. Забвение показалось мне неплохим вариантом, — он закрыл глаза, но видимо забвение кончилось. — Вивви? — спросил он.
— Пока от неё ничего не слышно.
Водительская дверь распахнулась и в машину сел Генри. Он заметил, что Ашер проснулся, но никак это не прокомментировал.
— У моего дедушки не было проблем с сердцем, — вместо этого, сказал он мне. — Мы должны узнать, что может сымитировать симптомы сердечного приступа.
— И мы думаем, что этим «чем-то» был яд? — спросил Ашер.
Генри не ответил. Я не знала, решил ли он не разговаривать с Ашером или ему просто было нечего сказать.
— Мы? — наконец переспросила я. Они оба использовали это слово.
Генри ответил на мой вопрос никак не связанной с ним фразой.
— План был плохой, — он был невероятно сосредоточен и напряжен — но я не сразу поняла, на чём именно он сосредоточился. — Если план заключался в том, чтобы убить моего дедушку и усадить Пирса на его место в Верховном Суде, то план был плохой, — он сжал ладони в кулаки, а затем разжал их. Я гадала о том, заметил ли он, что делает это. — Вы же видели список, который нам дала доктор Кларк, — продолжил он. — Потенциальных номинантов — дюжины. В этом плане будет смысл, только если Пирс будет уверен, что его кандидатуру выдвинут на должность — иначе он не стоит риска.
Ты получишь деньги, когда мою кандидатуру выдвинут на должность.
— А Пирс может быть в этом уверен, — продолжил Генри, — только при условии, что в этом участвует его человек.
В выдвижении кандидатов.
В Белом Доме.
— Айви никому не рассказала, — размышляя вслух, произнесла я. — Ни президенту, ни Первой Леди…
Генри сжал зубы, а затем заставил себя расслабить челюсть.
— Тэсс, ты была права, когда сказала, что мне стоит задуматься о том, кому я могу об этом рассказать. Если есть шанс на то, что во всём этом замешан кто-то из Белого Дома, мы никому не можем доверять. Ни полиции. Ни министерству юстиции. Ни единой живой душе.