— Я поговорила с работниками ранчо, — продолжила Айви.
Я забралась на крыльцо, распахнула дверь и позволила её с грохотом захлопнуться за моей спиной. Были времена, когда хлопнувшая дверь привлекла бы внимание моего дедушки. Он назвал бы меня дикаркой, пригрозил содрать с меня шкуру и отправил бы обратно на крыльцо, чтобы «попробовать ещё разок».
Те времена остались в прошлом.
Айви расспрашивала людей. Я сбежала на второй этаж, но от бурлящей внутри меня уверенности было не скрыться. Она знает.
— Наслаждайся душем, — крикнула мне вслед Айви. — Потом мы поговорим.
Как заевшая пластинка. Она знала. Я так старалась сохранить это в тайне, старалась позаботиться о дедушке, сделать одно единственное одолжение человеку, давшему мне всё, а теперь…
Я не знала, чем именно Айви занималась в Вашингтоне. На самом деле, я даже не знала, жила ли она там до сих пор. Я понятия не имела о том, был ли у неё парень — возможно, она даже вышла замуж. Но кое-что я знала наверняка — как бы сильно я не старалась не об этом не думать — Айви не просто так снизошла до полета в Монтану и поощрения ранчо своим присутствием.
Моя сестра жила изменениями, встряской и решением проблем — и прямо сейчас проблемой, которую ей так хотелось решить, была я.
ГЛАВА 3
Я выделила себе три минуты на душ. Айви не могла оставаться наедине с дедушкой надолго. Мне вообще не стоило оставлять их вдвоём, но мне нужна была минутка. Мне нужно было подумать.
Я не видела Айви почти три года. Раньше она приезжала на ранчо раз в несколько месяцев. Приехав в последний раз, она спросила у меня, не хочу ли я переехать в округ Колумбия и жить с ней. Когда мне было тринадцать, я боготворила свою сестру. Так что я согласилась. У нас были планы. А потом она уехала. Без объяснений. И без меня.
Даже не попрощавшись.
С тех пор она не возвращалась. Если мне удастся убедить её, что у нас с дедушкой всё в порядке, она снова уедет. Эта мысль должна была успокоить меня. Она должна была стать проблеском надежды.
Мне больше не тринадцать. Эта мысль не должна была причинять мне боль.
Я натянула спортивные штаны и футболку, вытерла полотенцем мои небрежные, слишком уж густые волосы. Мы с Айви были двумя крайностями брюнеток — мои волосы были всего на тон светлее черных, а волосы моей сестры — всего немного темнее блонда.
Она встретила меня у подножья лестницы.
— Готова поговорить? — её голос звучал, как мой. Она разговаривала куда быстрее, но наши голоса явно были похожи.
Я почувствовала знакомый прилив гнева.
— Тебе даже в голову не могло прийти, что я могу не захотеть с тобой разговаривать?
Всего на миг приятная маска слетала с лица Айви.
— Я уловила намёк, когда ты не ответила на три последних телефонных звонка, — мягко произнесла она.
Рождество. Мой день рождения. День рождения Айви. Моя сестра звонила домой ровно три раза в год. Я перестала поднимать трубку примерно тогда же, когда мой дедушка начал забывать о мелочах, вроде ключей, имен и включенной духовки.
Дедушка. Я заставила себя сконцентрироваться на главном. Мой долг — суметь контролировать сложившуюся ситуацию. Я обогнула угол и шагнула в кухню, понятия не имея, что меня там ждет.
— Ты вовремя, медвежонок, — дедушка взъерошил мне волосы и похлопал меня по плечу.
Он узнал меня. По моему телу прокатилась волна облегчения. Он звал меня медвежонком столько, сколько я себя помнила.
— Вы только посмотрите, кто наконец-то решил навестить нас, — произнес дедушка, кивая в сторону Айви. Его голос звучал неприветливо, но в его глазах сверкали искры.
Хорошо, — подумала я. — С этим я справлюсь. Вот уже год я прикрывала дедушку. Теперь приступы случались чаще, чем в прошлом году.
Чаще, чем в прошлом месяце.
Но если сегодняшний день был удачным, Айви не должна знать о происходящем. Опыт научил меня одному — надолго она не останется.
— Знаю, дедушка, — произнесла я, усаживаясь за шаткий деревянный стол, разваливавшийся на этой кухне ещё до моего рождения. — Поверить не могу, что мы заслужили личную проверку от Айви.
Темные глаза моей сестры замерли на мне.
— Айви? Что ещё за Айви? — дедушка заговорщически улыбнулся Айви, а затем снова обернулся ко мне. — Завела воображаемого друга, медвежонок?
Моё сердце пропустило удар. Я могла с этим справиться. Должна была. Ради дедушки.
— Даже не знаю, — ответила я, впиваясь пальцами в сидение собственного стула. — Сейчас «воображаемыми друзьями» называют вечно пропадающих где-нибудь сестёр?