— Мне кажется, — так спокойно, так разумно произнёс Генри, — что наш дорогой друг журналист упомянул, что твоя сестра нашла его раньше нас, — Генри наконец опустил свою руку и остановился. — Она знает обо всём, что знаем мы.
— В этом нет ничего плохого, — сказала я, думая лишь о том, как Айви просила меня ей довериться и утверждала, что проверка журналиста того не стоит.
— Моя сестра в этом не замешана, — отогнав эти мысли, сказала я Генри. — Она на нашей стороне.
Генри снова потянулся ко мне, легко коснувшись моей кожи.
— Возможно, она на твоей стороне, — негромко произнес он. — Но точно не на моей.
На противоположной стороне фойе Вивви и её тётя поднялись на ноги, собираясь покинуть кафе.
— А я на твоей стороне? — спросила я у Генри. — Или я тоже враг?
Он использовал меня, чтобы организовать эту встречу, и всё это время у него был собственный план. Я не могла винить его за это. Если бы убили моего дедушку, я бы сделала то же самое.
— Ты мне не враг, — произнёс Генри, снова опуская руку и делая шаг назад. — Но это не значит, что наши цели совпадают.
ГЛАВА 49
Следующий день был воскресеньем. Не считая школьных проектов, я всё ещё была наказана. А на языке Айви это значило, что я сидела дома, абсолютно ничего не делая, в то время как она покидала его и занималась Бог знает чем. У меня появилось расплывчатое ощущение, что дело приняло новый оборот, но я понятия не имела, в чём заключался этот поворот, что она знала и что скрывала.
Я рассказала Вивви о том, что мы узнали. Она рассказала мне о том, что её тётя узнала Генри, но не узнала меня. Судя по всему, она сочла меня его девушкой. Совсем не настораживающе.
В половине четвертого мой телефон зазвенел. Радуясь отвлечению, я ответила на звонок.
— Это твой любимый человек на земле, — сообщил мне Ашер.
— Нет, — сказала я, облокачиваясь на изголовье кровати. — Не любимый.
— Не стану смущать тебя, доказывая, что любимый, — невозмутимо ответил Ашер. — У нас есть проблемы поважнее.
— Проблемы? — на языке Ашера проблемами могло оказаться всё что угодно.
— Скорее «проблема», в единственном числе, — поправился Ашер. — Я только что говорил с Генри. Сегодня вечером он собирается пойти со своей матерью на правительственный ужин.
Звучит похоже на Генри.
— И?
— И, — с нажимом повторил Ашер, — Генри собирается пойти со своей матерью на правительственный ужин.
Он сделал паузу, видимо, ожидая моей реакции.
Я промолчала.
— Генри избегает официальных мероприятий, как чумы, — объяснил Ашер. — Его мать постоянно на них приглашают — её семья, скажем так, довольно обеспечена, с горой международных фондов. Но никто не ожидал, что она выйдет в свет так скоро после смерти Тео, — Ашер наконец сделал паузу и перевел дыхание. — Моё паучье чутье подсказывает, что на мать Генри не просто так нахлынуло внезапное желание почтить королеву Дании.
— Нет у тебя паучьего чутья, — машинально сказала я Ашеру.
— У меня есть чутье Генри, — решительно сказал Ашер. — И, говорю тебе, когда мы разговаривали, он вёл себя очень таинственно. Думаю, он уговорил свою мать пойти на этот ужин. А значит, он по собственному желанию наденет фрак и галстук-бабочку и отправится в толпу людей в одежде с блесточками, которые будут рассказывать ему, как сильно они сожалеют о его потере.
Я решила, что блесточки были преувеличением, но сосредоточилась на остальных словах Ашера.
— Ты правда думаешь, что пойти на этот обед было идеей Генри?
— Да, — объявил Ашер. — Только не могу понять, почему.
К сожалению, я знала, почему.
— Кто ходит на такие мероприятия? — с нехорошим предчувствием спросила я.
— Три сотни ближайших коллег и друзей президента, — Ашер сделал паузу, размышляя. — Члены кабинета министров, вице-президент с семьей, разные губернаторы, спонсоры, руководители фирм, кинозвезды, профессиональные спортсмены, филантропы, конгрессмены и с полдюжины крутых политиков.
Несколько секунд я молчала.
— Какой у Генри номер телефона?
Когда он продиктовал мне его, я повесила трубку, взглянула на телефон и позвонила.
— Алло, — с фирменным спокойствием в голосе ответил Генри.
— Что ты творишь? — не утруждаясь приветствиями, спросила у него я. Видимо, он узнал мой голос, потому что он не стал спрашивать, кто это.