— Он похитил меня, — медленно произнесла я. — Айви моя…. Она — моя семья, и она у него, — я чувствовала себя так, словно в любой момент могу начать дрожать, но мой голос был спокойным и резким. Совсем как голос Айви. — У вас нет права о чём-то умалчивать, — произнесла я.
Через несколько секунд Адам встал и вышел из комнаты. Он вернулся с толстой папкой в руке.
— Айви летала в Аризону, чтобы найти связь между судьей Пирсом и кем-то из личной охраны президента — или разведки. Она вернулась с подробной информацией о работе Пирса. Какие дела он слушал, а какие собирался слушать. Апелляции.
— Она нашла связь? — я знала, что ответ на этот вопрос — да. Она — Айви Кендрик. Конечно, она нашла связь.
Адам вручил мне папку.
— Дело о смертной казни. Во время совершения преступления обвиняемому было девятнадцать, он пережил травматическое повреждение головного мозга. Стоял вопрос о том, достаточно ли он вменяем, чтобы предстать перед судом.
Я открыла папку. Имя обвиняемого ни о чём мне не говорило, но, когда я увидела его фотографию, у меня перехватило дыхание. Глаза. Черты лица.
— Костас? — спросила я.
— Его сын, — подтвердил Боди. — Насколько мы можем сказать, Костас даже не знал о существовании парня, пока его мать не пришла с просьбой о помощи с расходами на адвоката.
Я подумала о том, как Костас сказал, что отец Вивви не был человеком чести. О том, как он говорил о людях, убивавших ради денег и власти. Я всё гадала, ради чего убивал он сам, и теперь я знала.
— Он отпустил меня, — выдавила я. — Он не собирался меня отпускать, но когда Айви сказала, что я её дочь…
Она попросила его, как родитель родителя. И он отпустил меня.
— Пирс должен был слушать дело его сына? — я попыталась сосредоточиться на папке.
— Насколько мы смогли понять, — сказал мне Боди, — Пирс предложил отменить приговор его сына, если Костас поможет убить председателя верховного суда. А когда они это сделали, судья не смог выполнить свою часть уговора.
Пирс изменил своему слову, и Костас убил его. Мне стало дурно.
— Айви сказала, что у неё есть программа, — я подумала об её обещании. — Она сказала, что если она будет пленницей Костаса, президент может пойти на сделку.
— Возможно, — через несколько секунд произнёс Адам. Вот только он не добавил, что он может этого и не сделать.
Он должен, — подумала я. — Должен. Но мы говорили о президенте Соединенных Штатов. Он не был должен ничего и никому.
— Мы должны её найти, — я снова вернулась к этим словам, к тикающим часам и уверенности в том, что если мы не найдем Айви, она может не выжить.
— Тебе нужно поспать, — поправил меня Адам. Он встал и подошел ко мне, опуская руку мне на плечо. — Президенту сообщили о происходящем. Он хочет найти Айви не меньше нас. Все, кто может её искать, уже ищут.
На этих словах Боди кивнул Адаму и ушел.
— Разве ты не пойдешь? — спросила я у Адама. Я могла принять мысль о том, что никак не могу помочь. Она мне не нравилась. И я точно не смогу уснуть. Но я могла поверить в то, что шестнадцатилетняя девочка была не так квалифицирована для поисков Айви, как те, кто уже искал её.
Но Адам работал на Пентагон. Он мог помочь.
— Ты не единственная, кто её любит, — мягко произнёс Адам. — Но я знаю, что твоя сестра хотела бы, чтобы я остался здесь. С тобой.
Я сглотнула.
— Ты назвал её моей сестрой.
— Привычка, — он выглядел так, словно мог на этом закончить. — Она хотела тебе рассказать, Тэсс. Несколько лет назад, как только она здесь обосновалась, как только получила возможность о тебе позаботиться, она хотела рассказать тебе правду. Она хотела, чтобы ты была здесь.
— А потом она передумала, — прежде чем я успела прикусить язык, с него сорвались слова. Айви пропала. Она исчезла, а я так на неё злилась — за то, что она это сделала, за то, что она меня бросила.
Снова.
— Она перестала приезжать. Почти не звонила, — я закрыла глаза. — Так и не объяснила, почему. Я не знаю, что я сделала не так, почему она уехала…
— Эй, — Адам поймал мой подбородок в свою ладонь. — Ты ничем не провинилась, Тэсс.
Я в это верила. Но тринадцатилетняя девочка во мне не могла. Айви бросила меня. Она была моей матерью и решила уехать.
Она решила остаться с Костасом. Я должна была быть за это благодарна. Она обменяла себя на меня, она меня спасла, она любила меня. Но я никак не могла отмахнуться от чувства, словно она снова выбросила меня.