— Я никогда тебя не спрашивала, — произнесла задумчиво, — а почему вы развелись с папой? Мне кажется, у вас даже ссор как таковых не было — по крайне мере, я не помню их.
— Твой отец — прекрасный человек. Знаешь, как в самом начале наших отношений мне завидовали подруги? Высокий, красивый, умный, из интеллигентной семьи, заботливый. Я была беспамятно в него влюблена. Но чем старше становился Альберт, тем сильнее его затягивал бизнес. Он мог днями не бывать дома, сосредотачиваясь на развитии дела, а возвращаясь, все внимание уделять своей принцессе. Я же оставалась не у дел, — мама грустно усмехнулась, погладив меня по голове. — А потом наши чувства окончательно остыли — в жизни твоего отца на первое место вышла компания. Мы жили вместе, но больше как друзья. А когда ты выросла в этом пропал смысл.
— Но он же любит тебя, — я нахмурилась. — Я несколько раз видела, как он грустно смотрит на ваши совместные фотографии.
— Возможно, — мама пожала плечами. — Но я считаю, что, если бы не компания, наши отношениям не пришел бы конец.
Это казалось правдой. Папу и сейчас больше всего волновал бизнес, а не мое счастье. Думая об этом, становилось грустно, но не от того, что я не разделяла его чувства, а от того, что я не знала, как убедить отца дать благословение на наши с Кириллом отношения.
Вдоволь насладившись общением с мамой, я вернулась в отель. Кирилл уже проснулся и, судя по запаху печеных булочек, успел сходить на завтрак.
Как только я зашла в номер, Покровский сгреб меня в объятия, потащив в сторону кровати.
— Чем займемся? — игриво усмехнувшись, спросил он.
— Может погуляем? — я улыбнулась, проведя по заросшей щеке ладонью. — Здесь сейчас так красиво, что хочется все посмотреть.
— Неплохая идея, — Кирилл нежно прикоснулся к подбородку губами, спускаясь поцелуями вниз по шее. — Где бы ты хотела побывать?
— Галатская башня? Парк Ататюрка? А ещё холм Пьер Лотти! По фотографиям там очень красиво, — я прикрыла глаза от удовольствия.
— Все, что пожелаешь, — прошептал Покровский, продолжив целовать плечо, — но только после моих ласк.
Мы провели в кровати несколько часов, только после этого Кирилл согласился одеться и спуститься на улицу.
Признаться честно, гулять с ним по улицам Стамбула было приятно. Статный, красивый блондин привлекал внимание проходящих девушек, вызывая в них неподдельный интерес. Только Кирилл не смотрел на них, не прекращая рассказывал мне удивительные факты о турецком городе.
— А ты подготовился, — довольно улыбалась я, идя под руку с Покровским. — Когда только успел все это узнать?
— У меня было много времени, пока ты гуляла с мамой, — Кирилл трепетно поцеловал меня в лоб. — Я проснулся сразу, как только за тобой закрылась дверь. А знаешь почему?
— Почему? — удивленно спросила я.
— Потому, что в номере сразу стало холодно, — Покровский с нежностью заправил переднюю прядь волос за ухо. — Надеюсь, маленькое рыжее солнце больше не оставит меня одного. Иначе, есть вероятность, что мое и без того холодное сердце окончательно заледенеет.
— Тебе нужно преподавать, — усмехнулась я, легко стукнув по мужскому плечу.
— Ммм? — не понял Кирилл.
— Пикап, — я язвительно усмехнулась. — Тебе нужно открыть пикап-школу. Будешь давать советы неопытным молодым людям, как завоевать любую девушку, используя дешевые подкаты из интернета.
Мы рассмеялись.
Время, проведённое с Кириллом, шло безжалостно быстро. Не заметно для нас двоих, палящее солнце постепенно заходило за горизонт, окрашивая город в огненно-розовые тона.
Дойдя до холма Пьер Лотти, мы расположились за небольшим круглым столиком. Заказав кофе, мы с наслаждением любовались видом Золотого рога и вечернего Стамбула.
Кирилл нежно гладил мою ладонь, а я буквально смаковала каждую секунду, проведённую в этом месте с этим человеком. Через несколько минут тишины, Кирилл едва слышно сказал:
— Говорят, что пары, посещающие этот холм, обязательно поженятся.
— Почему? — улыбнувшись, спросила я.
— В основном это связано с легендой, что именно здесь написан роман «Азиаде». Будто писатель был влюблен в замужнюю турецкую женщину, но их любовь оказалась трагичной. Она умерла, когда Лоти уехал из Стамбула, — рассказывая, Кирилл задумчиво смотрел на воду.
— Тогда я тем более не понимаю, почему говорят о свадьбе, если их чувства приносили боль, а не радость, — я пожала плечами.
— Дарование судьбой настоящей любви — это уже счастье, — правый уголок мужских губ поднялся вверх. — Но не будем о грустном. Уже холодает, может поедем в отель?