- Все это бред. Яна была здоровой женщиной, почему она сама не смогла выносить ребенка?
- Ты готов доверять кому угодно, но только не своему родному брату. Но я не обижаюсь. Сканы документов у тебя на электронке. Если не веришь, можешь проверить. Пришлось постараться и провести с администратором медицинского центра, где проводилось оплодотворение, бессонную ночь… Следует отметить, что у нее хороша не только память, но и…
- Мне не интересны подробности.
- Плесни-ка еще.
Максим поднимает бутылку с виски, приближается к брату и наливает еще немного янтарной жидкости в стакан.
- С чего ты, вообще, взял, что Яна не сама родила Олю? Я помню, как Миша ходил около роддома и ждал, а потом Яна показала ребенка.
Максим возвращается к столу и смотрит на брата, выжидая ответ.
- Мы с Яной были близки, не забывай об этом. У нее были какие-то проблемы по женской части. Она практически сразу рассказала мне, что не рожала Олю. Она думала, что именно по этой причине их отношения с Мишей пошли под откос.
Максим щурится, ему становится не по себе. Хочется вернуться в прошлое и исправить свои ошибки, но теперь ничего уже не изменить. Миша и его жена погибли. Возможно, если бы Максим был внимательнее, и помог другу разобраться с его проблемами, ничего подобного не произошло, но теперь он не мог исправить ситуацию… Только спасти Юлю и сделать их с Олей жизни сказочными, чтобы искупить свои ошибки прошлого.
- Что мы будем делать?
- Для начала давай отвезем ребенка к матери Юли? Думаю, девочке не стоит знать, что ее приемная мать пропала и может больше не вернуться домой.
Максим сглатывает. За последние слова он хочет придушить брата, но держится из последних сил. Сейчас Владимир - его единственная опора и поддержка, и если он с ним поссорится, то может упустить свой шанс вернуть Юлю домой живой и здоровой.
***
Юля не знает, сколько времени прошло с визита Саши к ней. Она чувствует, что задыхается от обезвоживания. Губы за несколько часов так сильно потрескались, что теперь болят. Девушка проводит по ним едва влажным языком и делает глубокий вдох. Она уже почти не чувствует боли в области запястий, потому что та притупилась, после многочисленных попыток высвободить руки.
Со стороны улицы доносятся приближающиеся шаги, а затем скрипит и отворяется дверь. Юля поднимает голову и щурится. Она замечает в дверном проеме Алену Викторовну и борется с желанием плюнуть в физиономию этой лицемерки.
- Зря ты во все это вмешалась, деточка. Ты мне сразу понравилась. Я надеялась, что Максимка влюбится и бросит эту затею с удочерением Оли, но он упертый, - произносит женщина, приближается и подносит к губам Юли стакан с прохладной водой. Девушка делает несколько жадных глотков, совсем позабыв о безопасности, ведь в воду могли намешать что угодно.
«Может быть, туда был добавлен яд замедленного действия?»
- Зачем вам нужна Оля?
- Ты многого не знаешь, деточка… И Максим многого не знает.
- Тогда объясните мне! Вы держите меня в плену, совсем не понятно с какой целью, и говорите загадками. По-моему, настал момент выложить на стол все карты?!
- Люба сама расскажет, если сочтет нужным.
Алена Викторовна разворачивается на месте и уходит, а Юля снова остается одна в темном пустом помещении, где теперь, кроме пыли, пахнет гнилью, сыростью и предательством. По щекам текут слезы, из-за чего щиплет трещины на губах. Юля снова начинает пытаться высвободить руки, надеясь, что ей удастся сбежать и вернуться домой. Она вспоминает взгляд Оли, когда та провожала до дверей… нежелание Максима отпускать ее… крепкие мужские объятия…
«Я вернусь к вам. Обещаю», - думает Юля.
Время течет невыносимо долго. Кажется, что Юля провела в плену половину своей жизни. Она практически не двигается из-за веревок на руках и ногах, и теперь все тело ноет от усталости. Ноги затекли и, кажется, они никогда не начнут двигаться. С губ срывается протяжный стон, когда очередная неудача приводит к раздражающей боли в запястье.
Дверь снова открывается. На улице уже смеркается. По пейзажу, открывающемуся вместе с дверью в этот отвратительный ангар, Юля не может понять свое местонахождение. На пороге она замечает Любу. Девушка несмело смотрит на нее, а затем делает шаг навстречу.
- Ну здравствуй! - произносит она немного неуверенным голосом.
Это позволяет понять, что Люба не главный зачинщик - она действует под четким руководством своей матери.
- Почему ты так поступила со мной? - Юля и не надеется получить ответ. Она пытается воззвать к остаткам человеческой души и чувству вины, которое, вероятно, мучает Любу.
- Помнишь, во время нашей первой встречи в баре, ты говорила, что нельзя никому доверять? Так вот. Ты была права. Нельзя никому доверять. А ты поверила мне.
«И допустила серьезную осечку», - думает Юля.
- Зачем тебе нужна Оля?
- Это уже тебя не касается. Я надеялась получить чуть больше денег, чем мне обещал Миша. Он, скотина, оказался на редкость мелочным, и оставил мне в наследство только эту жалкую дачку, которая ничего не стоит.
- Почему он, вообще, должен был что-то оставлять?
- Помнишь, я говорила тебе, что все мужики козлы? Вот и Миша оказался козлом… Редкостным козлом. Мы с ним любили друг друга и были вместе два года, пока в его жизнь не ворвалась эта тварь… - По интонации Юля делает вывод, что так Люба отзывается о Яне. - Она окрутила его и заставила жениться на себе. Я тоже вышла замуж и надеялась, что на этом все кончено с прошлым, но потом Миша объявился на пороге моего дома и попросил стать суррогатной матерью, точнее даже не матерью, а сосудом, который выносил бы его и Яниного ребенка. И я согласилась, потому что мне нужны были деньги. А еще я просто не могла отказать ему, ведь глубоко в душе продолжала любить. - Юля прикусывает губу, позабыв о боли. - Пока я вынашивала ребенка, Миша относился ко мне с обожанием. Муж, конечно, ревновал, но потом уехал на вахту и начал относиться к нашим с Мишей отношениям, как к деловым… Хотя, уверена, он понимал, что я до сих пор люблю Мишу. После того как я родила ребенка, Миша стал частым гостем в моем доме. У них с Яной что-то не складывалось, и он каждый раз бежал ко мне в объятия, а я принимала. Каждый раз. Представляешь, подруга, бывает и такое. Я его любила, а он оказался редкостной скотиной и попользовался мной, оставив в итоге ни с чем.
- Так значит ты хотела удочерить Олю не ради денег, а потому что выносила и родила ее? - Юля чувствует, как к уголкам глаз подступают слезы, а соленый ком сдавливает горло.
- Я тебя умоляю. Я знала, что это не мой ребенок. Не моя плоть и кровь. Нет. Я не прониклась к ней даже симпатией за время беременности, скорее наоборот. Я надеялась, что, удочерив ее, смогу получить все, что осталось от Миши, но судя по твоим слова, он оказался еще большей скотиной, чем я думала, и все предусмотрел. В любом случае сейчас мне важнее получить выкуп за тебя и уехать с родителями подальше отсюда, чтобы начать жизнь с чистого листа.
- Ты серьезно думаешь, что все это сойдет тебе с рук? Максим привлечет полицию… Он не станет ждать и уж точно не пойдет у тебя на поводу.
На губах Любы появляется ехидная ухмылка, и в простушке, сожалевшей о содеянном, просыпается стерва.
- Ты недооцениваешь Егорова. Даже представить себе не можешь, как сильно изменилась его жизнь после твоего появления в ней. В любом случае я уверена, что получу необходимую сумму, как только выдвину ему наши требования. А пока тебя можно развязать. Цербер, можешь делать свою работу.
Люба разворачивается на месте и уходит, а ее сменяет Саша. От неприятных ощущений по телу бегут мурашки. Юля видит довольную физиономию Саши и ежится от страха.
- Не волнуйся, детка, совсем скоро все это закончится, и мы с тобой уедем далеко - далеко, - произносит Саша и подходит еще ближе.
Он обходит Юлю и присаживается на корточки за ее спиной. Девушка чувствует, как холодное лезвие чуть касается ее кожи, а затем ощущает долгожданную свободу. Она прилагает усилие, чтобы заставить руки двигаться и кладет их на колени, шокированная ужасным видом следов от веревки. Желая сбежать, Юля ждет того момента, когда Саша развяжет ей ноги, и смотрит по сторонам, надеясь отыскать что-то тяжелое, но ноги занемели и не желают слушаться. Она пытается подняться, но ничего не выходит.