Потому я решаю встретиться с Яровым днем, он отвечает коротким «Ок», когда я присылаю адрес и время с вопросом в конце: удобно?
Правда, через десять минут объявляется снова с вопросом:
«Серьезно? Кафе-мороженое?»
Довольная улыбка расползается на лице. Не понравилось ему место, кто бы сомневался.
«Сами… — я торможу и стираю букву «и». — Сам просил что-то из моей жизни».
Он молчит с минуту, хотя прочитал сразу, потом присылает очередное «ок».
В кафе-мороженом, том самом, где мы обычно сидим с Олькой, мы встречаемся в среду в час дня. Все утро я думаю, что надеть, а в итоге прихожу в джинсах и рубашке. Яров наверняка приедет с работы, так что свиданием нашу встречу можно назвать весьма условно. Кручу в руках тушь, думая, стоит ли подкрасить ресницы, но откладываю в сторону. Волосы, успевшие стать не такими яркими за это время, заплетаю в косу. Весьма скромно.
Мы с Владом появляемся у кафе одновременно, он вылезает из машины, когда мое такси въезжает на парковку. На нем брюки и рубашка, и когда мы подходим друг к другу, я снова остро чувствую пропасть между нами. Сложно объяснить, из-за чего — но даже внешний вид как будто кричит о том, что мы не подходим друг другу. Притом, что моя одежда не из дешевых магазинов. Это просто какое-то внутреннее ощущение, наверное, когда человек тебе не по статусу.
Уверена, Яров тоже это понимает, потому что, быстро осмотрев меня, кивает в сторону двери.
В это время в кафе не так много народу, в основном мамы с детками, так что мы смотримся тут забавно. Занимаем столик у окна, я беру три ванильных шарика, Влад — кофе.
— Почему мороженое не взяли… Не взял? — исправляю сама себя. Мы садимся друг напротив друга.
— Я не люблю мороженое.
Вздергиваю брови в удивлении, но потом усмехаюсь.
— Мороженое не любят только зануды.
Яров делает глоток кофе.
— Считаешь меня занудой?
Я пожимаю плечами, отправляя ложку с мороженым в рот. Пока ем, Яров пристально меня рассматривает, а потом говорит:
— Ладно, давай сюда свое мороженое.
Я растерянно моргаю, глядя на него.
— В смысле?
— В смысле зачерпывай на ложку.
Я еще смотрю, потом выполняю. Яров подается вперед, открывая рот, я не двигаюсь.
— Ты серьезно? — не верю ему. Он не отвечает. — Ладно…
Я засовываю ему ложку в рот. Он съедает, а я тут же сую ему еще одну, и еще, и еще, преследуемая дурацким злорадством.
— Эй, девочка, успокойся, — Влад забирает у меня пиалу и, отставив в сторону, промокает рот салфеткой. Я только глаза закатываю.
— Теперь ты, — говорит Яров.
— Я? Я не буду есть после тебя.
— Даже так? — он зачерпывает ложкой мороженое. — И кто из нас зануда?
— Это не занудство, а элементарная гигиена.
Ярову на мои слова плевать, он подносит ложку к моему рту и водит за ним, когда я начинаю уворачиваться. В итоге мороженое оказывается у меня на щеке.
— Отлично, — качаю головой, убираю мороженое пальцем и облизываю его. Ловлю взгляд Ярова и вижу, как он изменился. Словно сам мужчина сейчас думает о чем-то… порочном. И учитывая, что смотрит он, как я облизываю палец, догадаться о чем — несложно.
Я чувствую злость, но вместе с ней появляется странное томление, которое проходит по телу легкой волной и оседает внизу живота. На меня никто никогда не смотрел так.
Глава 4
— Ты что, извращенец? — все-таки не сдерживаюсь, он переводит взгляд на мои глаза. — О чем ты сейчас думал?
— Тебе в подробностях? — вздергивает Яров бровь, а я краснею, потому что живо представляю, как он начинает все это рассказывать. Он может. — И это не извращение, Арина. Иначе извращенцами можно смело назвать девяносто процентов мужского населения.
Я только качаю головой, закатывая глаза.
— Тяжело тебе придется в этом браке, — произношу все же. — Ты ведь засматриваешься на каждую юбку.
Он усмехается.
— Тяжело будет тебе, Арина. Нужно ведь будет научиться смотреть на меня влюбленными глазами, а не этим презрительно-колючим взглядом. А это куда сложнее, чем просто не посмотреть на чью-то задницу.
Он делает еще один глоток, а я отвожу взгляд в окно. Тут он прав. Это сейчас мы наедине, я могу говорить, что думаю (ну относительно, но могу), смотреть, как хочу. А в обществе придется выдавливать из себя улыбки.
Яров кидает взгляд на часы и говорит: