— И это верно, мужчину делают не слова, — уверенно произносит он.
— Мила, будь добра, поставь в воду и этот букет, — обращается ко мне бабуля, и я опять спешу на кухню. Почему-то дико волнуюсь. Сердце стучит как ненормальное, ладошки потеют, и немного потряхивает. Словно это все по-настоящему. Слышу глубокий четкий голос Вертинского, и внутри все сжимается. Ставлю чайник, чтобы заварить свежий чай. Медлю. Хочется закрыть глаза, а когда открою – все решено. Но так не бывает.
Дожидаюсь, когда закипит вода, завариваю чай в прессе и несу его в гостиную. Бабуля и Мирон сидят за столом, беседуют о погоде и о том, что прошлая весна была холоднее. Все кажется милым и спокойным. Но это обманчивое ощущение, бабуля будет нас допрашивать. Она вежлива, но смотрит на Вертинского строго.
— Милая, налей нам чай.
Беру чайник, сильно сжимаю, чтобы не было видно, как я волнуюсь. Разливаю. На чашке Вертинского моя рука соскальзывает, брызги попадают на скатерть и немного на его рубашку. Чай горячий. Кипяток.
— Ой, простите! — вырывается у меня. Ставлю чайник, хватаю салфетки. И до меня доходит, что я только что обратилась к своему жениху на «вы».
— Ничего, котенок, все хорошо, — спокойно произносит Мирон, забирает у меня салфетки и промокает чай. — Со мной все хорошо, а скатерть мы купим новую, — голос спокойный, бархатный, заботливый. Вот кто здесь хороший актёр. — Сядь, я сам налью себе чай, — берет меня за руку, сжимает ладонь, вынуждая сесть. Мужчина не выпускает моей руки, поглаживает, словно хочет успокоить. И за этим всем наблюдает бабуля, поджимая губы.
Сажусь рядом. Дышу, пытаясь успокоиться. Вертинский демонстративно опускает наши руки на стол и играет с моим пальцами, поглаживая. У него такие горячие ладони. Сильные, но могут нести нежность, если Мирон этого хочет.
— Расскажите мне, господин Вертинский, как так случилось, что вы хотите забрать мою внучку? — спрашивает бабуля, берет тарелки, раскладывая пирог.
— Можно просто Мирон, зачем нам это официоз.
— И все же?
— Немного неправильная формулировка, я не забираю у вас внучку. Я беру ее в жены, — слегка сжимает мою руку и переводит на меня взгляд, несколько секунд смотря в глаза.
— Вы взрослый состоявшийся мужчина, а Милана еще девочка. Зачем вам это нужно? Такая большая разница в возрасте, — спрашивает бабушка, а мужчина продолжает смотреть на меня. Глаза у него черные-черные, с блеском. Омут, а не глаза. Страшно в таких утонуть.
— Согласен с вами, — Мирон поворачивается к бабуле. — Милана, очень юна, и во мне живет много страхов, оттого что она оставит меня, когда поймет, что я слишком стар для нее. Но я буду рад прожить с ней отведенное нам время. Так случилось, сам не ожидал, что в свои годы смогу влюбиться в милую девочку, и она ответит мне взаимностью.
— Ох, сладко поете, господин Вертинский, — усмехается бабушка и подает Мирону тарелку с куском пирога. — Но только на романтика вы не похожи. Это вы Милане вливайте сироп в уши, а мне не нужно, я слишком много прожила. Может, все гораздо банальнее?
— И как же? — Вертинский выгибает брови и вновь сжимает мою руку, уже сильнее, словно ему надоели расспросы.
— Вам просто захотелось взять в жены молодую девушку и хвастаться ей в обществе. Сейчас это модно в кругу людей вроде вас. Ну и молодая жена в постели…
— Мне определенно льстит, что со мной рядом такая красивая молодая девушка. И да, горд, что она выбрала меня. Разве это плохо? Но дело не в моем статусе. Мне плевать на общественное мнение. Главное, что ваша внучка вручила мне самый ценный подарок в моей жизни, — твердо говорит он. Если бы я не знала, что это все циничная ложь, то сама бы ему поверила.
— И какой же?
— Себя, — звучит двусмысленно, и бабуля хмурится, переводя на меня строгий нарицательный взгляд. А я… А я просто киваю. Пусть уже думает, что хочет, только даст согласие на брак. — И я безмерно благодарен ей за этот подарок.
— Отчего такая скорая свадьба? Словно вы торопитесь… — задумчиво спрашивает бабуля.
— Я занятой человек, и у меня нет времени на долгие ухаживая. Но это не самое главное… — делает театральную паузу и вновь переводит на меня свой чёрный взгляд, словно заглядывает в душу и топит меня в черном омуте. Мурашки по коже. Этот мужчина может разговаривать взглядом. Стоит только узнать его, и можно все прочесть. — Главное, что я хочу как можно скорее сделать эту девочку своей по закону. Я жутко ревнив и, боюсь, такую красоту уведут. И потом, не нужно много времени для понимания того, что тебе нужен человек. Ты согласна со мной, котенок? — смотрит так, будто и правда что-то ко мне испытывает, и я сглатываю.