При сложившихся обстоятельствах ее почти пуританские принципы казались насмешкой. Если не считать Корда, в ее жизни был лишь один мужчина — ее муж.
Дома Эбби повесила новое платье в шкаф. Оно слегка измялось, но она выгладит его утром. Подготовка к торжеству займет не больше времени, чем подготовка к обычному рабочему дню.
Чуть нахмурив брови, Эбби вышла из спальни, по коридору прошла в комнату для гостей и включила верхний свет. Неужели здесь в самом деле будет жить Корд? Он бы мог спокойно остаться и в своей квартире, но не захотел. Ее нервировало, что он появится у нее в доме, да еще будет здесь жить.
Взгляд Эбби неспешно скользил по стенам, незамысловато окрашенным в белый цвет, по простеньким голубым накидкам и шторам. Мебель вишневого дерева довольно красива. Огромная кровать вряд ли покажется кому-то мала. На тумбочке у кровати разместились настольная лампа, телефон и маленький радиоприемник с часами. Когда Ник был уже очень плох, Эбби спала в этой комнате и знала, что кровать очень удобна. Но во вторую ванную можно попасть только через коридор, а туалет был скромных размеров.
В доме это единственная комната, которая подойдет для детской. Третью спальню они с Ником сразу же, как только купили этот дом, переделали в нечто среднее между рабочим кабинетом с библиотекой и гостиной. Эбби любила свой дом и район, и никогда, даже после смерти Ника, ей не приходило в голову переехать отсюда.
Но этот дом не выдерживает никакого сравнения с шикарной квартирой Корда — ни по размерам, ни по обстановке. Интересно будет, в раздумье пробормотала Эбби, увидеть его реакцию на мой дом.
И она тут же вздернула подбородок, как будто защищаясь. Что бы там Корд ни подумал, она останется здесь на все время этого фарса под названием брак. А он может оставаться или нет — это уж как ему угодно.
Но если он не останется, как же она узнает, что он за человек?
Резко щелкнув выключателем, Эбби захлопнула дверь комнаты. Она совсем разнервничалась и никак не могла заставить себя лечь, бродила по дому, взбила подушки на диване в гостиной, поправила картину на стене.
Взгляд ее упал на столик, уставленный фотографиями — по большей части ее и Ника. Закусив губу, Эбби подошла поближе. Она давно убрала личные вещи Ника, но не считала нужным уничтожать любое напоминание о муже, поэтому фотографии оставались на своем обычном месте.
Несколько минут она молча смотрела на них, потом с тем же застывшим выражением на лице начала собирать их со стола. Одну за другой Эбби складывала их в стопку, оставив лишь фото своих родителей. Потом унесла все карточки и положила на верхнюю полку в кладовке, чувствуя, что вот-вот расплачется. Если она позволит себе сейчас распуститься, то проведет всю ночь в горьких мыслях о Нике и о том, как бы он в ней разочаровался, если бы был жив.
Никакую ночь не стоит проводить подобным образом, тем более эту. К тому же она дала себе зарок покончить с горькими слезами еще в тот день, когда узнала, насколько тяжело болен Ник.
Эбби беспокойно бродила по дому до самой полуночи, пока все же не заставила себя лечь в постель.
На следующее утро в десять позвонила Шерри.
— Ты уже собираешься?
— Глажу платье.
— С тобой все в порядке?
— Настолько, насколько это возможно.
— Тебе нужна моя помощь?
— Нет, спасибо, Шерри. Я справлюсь.
Без пятнадцати одиннадцать позвонил Корд.
— Я в аэропорту, встречаю брата. Его самолет задерживается минут на десять. Как у тебя дела?
— Хорошо, — холодно ответила Эбби.
— Эбби, я думал вот о чем. Нам нужно куда-нибудь поехать на остаток выходных. Что, если ко мне в Лос-Анджелес?
— Почему нам нужно куда-то уезжать?
— Мне просто кажется, что было бы лучше показать всем, как мы счастливы, что поженились. Большинство любящих пар уезжают куда-нибудь, чтобы побыть наедине, разве не так?
Эбби чуть не задохнулась.
— Зачем ты это делаешь?
— Что делаю?
— Постоянно подвергаешь меня испытаниям.
В голосе Корда зазвучал металл:
— Послушай, если тебе наплевать, что подумают твои друзья, — прекрасно! Но я не желаю, чтобы мои друзья и мой брат решили, что я вляпался черт знает во что.
— А может быть, так оно и есть.
— Черт возьми, Эбби, этот обман нужен не только мне, но и тебе. В сущности, тебе даже больше. Своим друзьям я могу выложить всю правду — и они останутся моими друзьями.
— Мои друзья тоже останутся моими друзьями, — со злостью сказала Эбби. — Я не о друзьях беспокоюсь, и ты это прекрасно понимаешь, черт побери!
— Если ты так беспокоишься о своей карьере, почему же любое мое предложение принимаешь в штыки? Кого ты пригласила?
— Своих сослуживцев, — устало ответила Эбби. — Не все смогут там быть, но все же несколько друзей придут. Хорошо, ты победил… в который раз. Желаешь изобразить перед всеми, что мы умчались в свадебное путешествие, — что ж, давай, изображай. Я после церемонии возвращаюсь домой. А ты делай, что твоей душе угодно.
— Не думаю, что твое постоянно мрачное настроение идет на пользу ребенку, — хрипло рявкнул напоследок Корд.
Эбби уставилась на замолчавшую трубку в своей руке. Ее постоянно мрачное настроение?
— Ничтожество! — выдохнула она и швырнула трубку на рычаг.
Но обвинение Корда засело в голове и не давало покоя, пока она принимала душ и одевалась. Гордиться собой ей в самом деле не приходится. Кто, в конце концов, заварил всю эту кашу? Ее что, силой заставили той декабрьской ночью поехать к Корду домой? Можно обвинять его в нынешней неразберихе, чем она, собственно, и занимается. Но разве не должна она испытывать к нему еще и благодарность? Он ведь спасает ее от позора. Вместо того чтобы пройти через постыдный разговор с Бобом Сидуэллом, она может сейчас улыбаться и заливаться румянцем смущенной невесты, а позже, выждав для приличия какое-то время, объявить о своей беременности. Кое-кто, конечно, подсчитает, что ребенок появился рановато, но при наличии обручального кольца у нее на пальце им останется только перешептываться по этому поводу.
Внебрачные дети волнуют не столь уж многих, но, какими бы вольными ни были нравы в определенных кругах общества, Эбби понимала, что решиться родить ребенка без мужа означало бы для нее крушение всего. Брак устраняет хотя бы неприятности с начальством.
Тревоги по поводу Корда входят в привычку. Он не из тех, кого можно водить за нос, и женщине, что полюбит его по-настоящему, будет нелегко.
Слава Всевышнему, что это будет не она.
— Ты выглядишь потрясающе, — сообщила ей Шерри, пока они ехали к «Уинстон-хаус».
— Спасибо, но это не имеет значения. — Час, проведенный у зеркала, пошел на пользу внешности Эбби, но лишь увеличил смятение в ее душе.
— Нет, имеет, Эбби, — спокойно ответила Шерри. — При любых обстоятельствах ты привыкла быть на высоте.
Эбби не могла отрицать справедливость оценки Шерри, но поделом было бы Корду, если бы его дражайшая невеста заявилась на свадьбу в платье из мешковины и с бигуди на голове.
И все же всегда чувствуешь себя чуточку спокойнее, когда знаешь, что выглядишь наилучшим образом. Новое бело-розовое платье — просто мечта, а крошечная шляпка с вуалью придает всему облику невинность и нежную строгость. И более того, вуаль можно опустить, Эбби как раз подумывала об этом. Может быть, ее скованность и напряженность будут не так заметны под вуалью?
Когда они подъехали, у прелестного старого здания уже вытянулся ряд машин. Эбби заметила Корда, и сердце ее глухо заколотилось при мысли о том, что сейчас свершится. Брак — это не игра. Как она сможет разделить свою жизнь, свой дом, своего ребенка с незнакомцем? В браке есть такие интимные стороны, которые не имеют отношения к спальне. Есть ли у нее желание понять привычки Корда Дюрана? Какое ей дело, когда он предпочитает принимать душ — утром или вечером? Какую колонку в газете он читает в первую очередь?