Эбби опустила на стол чашку и то, что осталось от пончика, затем поднялась. Не глядя на Дюрана, она прошла к стене с портретами. Сначала она даже не могла сосредоточиться на них. С ее желудком творилось что-то ужасное, возможно, из-за жирного теста, и Эбби сделала несколько глубоких вздохов, мечтая, чтобы тошнота прошла.
Наконец она смогла рассмотреть портреты. Каждый из них был очень хорош, но в них было что-то еще, что-то едва ощутимое, что делало их абсолютно непохожими на все фотографии, которые она видела до сих пор. Некоторые из его клиентов были хорошо известными людьми.
— Ты снимаешь звезд?
Корд подошел к ней сзади.
— Некоторых, — признался он. — У меня есть еще студия в Лос-Анджелесе. Но все эти портреты были сделаны здесь, в Вегасе.
— Они… — Эбби подыскивала определение и остановилась на «великолепны». Теперь она была уверена, что Корд Дюран — мастер портретной фотографии. Это были не просто лица, но личности.
Она вынуждена была присесть, пытаясь справиться с новым приступом тошноты. Как можно быстрее нужно выяснить тот вопрос, ради которого она затеяла эту встречу, подумала Эбби, и выбираться отсюда.
— У тебя есть семья?
— Семья? — удивился Корд. Нахмурившись, он уселся в кресло.
— Да, семья, — сдерживая дыхание, повторила Эбби. Ее не может сейчас вырвать, только не это!
— У меня есть старший брат, кадровый офицер морской пехоты, — осторожно ответил Корд. — А что?
— А родители?
— Умерли.
— О… Мне очень жаль.
— Они погибли в авиакатастрофе, когда мне было всего тринадцать. Меня воспитал брат.
— О! — настроение Эбби немного улучшилось. Она облизнула пересохшие губы и снова подавила приступ тошноты.
— А у тебя есть семья? — Корд не знал, зачем он это спрашивает. Похоже, Эбби по какой-то неясной причине хотелось поговорить о родственниках.
— Нет… никого, — прошептала она и с трудом поднялась на ноги. — Здесь есть ванная?
— За ширмой. — Корд встал, в то время как она пробежала через комнату и скрылась за ширмой. — Что же здесь, черт возьми, происходит? — пробормотал он.
В огромных комнатах с высокими потолками каждый звук отдавался эхом, так что даже шум льющейся в раковину воды не смог заглушить того, что происходило в ванной. Корд надолго застыл, озадаченный случившимся.
Внезапно, как от вспышки молнии, все стало ему понятно. Почему она связалась с ним после — он подсчитал — семи недель молчания, почему начала расспрашивать о семье. Она беременна… и не появилась бы здесь, если бы не думала… не считала… не знала, что это его ребенок.
Корд обомлел. Колени у него подкосились, а ведь он вовсе не из тех, кто от потрясения валится с ног.
Но это не просто потрясение. Он сел, снова подскочил. Схватившись за голову, стал мерить шагами комнату. Он, должно быть, ошибается, молча убеждал он себя и испытал несказанное облегчение, когда вспомнил, что воспользовался презервативом.
Но не в первый раз. Той ночью они любили друг друга дважды, и первый раз так неистово и бурно, что он и не подумал предохраняться.
В отчаянии Корд направился к ширме, но удержался от того, чтобы ворваться в ванную. Вода все еще лилась, но муки Эбби закончились.
Он расхаживал по студии, расстроенный, как никогда в жизни. Ну почему она прямо не сказала: «Я беременна, и ты — отец ребенка»? Вместо этого она прокралась сюда, притворившись, что ей нужен портрет. Почему? Что с ней происходит?
Услышав, что дверь ванной открывается, Корд постарался придать себе спокойный вид. Сердце у него колотилось как бешеное, но он решил дать Эбби шанс все объяснить.
Она вышла из-за ширмы очень бледная.
— Мне ужасно жаль, — хрипло сказала она, избегая его взгляда. — Давай забудем о фотографии. Мне пора уходить. — Эбби подошла к креслу и взяла сумочку. — Прости, что нарушила субботние планы.
Корд не мог поверить своим ушам. Она что, думает, что он отпустит ее, не поговорив?
— Ты хочешь назначить встречу на другой день? — холодно спросил он.
Эбби украдкой продвигалась к двери.
— Нет… нет… думаю, нет. Я позвоню.
Корд последовал за ней в вестибюль, стиснув зубы и сузив глаза. Эбби Форбс, похоже, считает его круглым идиотом, в бешенстве думал он, пока она шла к выходу.
— Возможно, ты подхватила грипп, — ледяным тоном произнес он.
Эбби остановилась, держась за ручку двери.
— Очень может быть. Спасибо за то, что уделил мне внимание.
— А возможно, — продолжал Корд с едва сдерживаемой яростью, — что ты беременна.
— Что ты сказал? — Эбби обернулась, смертельно побледнев.
— Ты слышала, что я сказал. — Корд приблизился, глядя на нее злыми глазами. — Не стоит недооценивать мою сообразительность, Эбби. Я умею считать не хуже, чем ты.
— Но с чего ты взял, что… — Эбби запнулась. — Кроме того, если бы я и в самом деле… ожидала ребенка, тебя это нисколько не касалось бы. — Она отчаянно надеялась, что выглядит уверенно. Еще убедительнее было бы, если бы ей удалось рассмеяться.
— Ты пришла сюда с какой-то целью, но вовсе не затем, чтобы сфотографироваться, — хрипло бросил ей Корд почти в лицо.
— Глупости. Мне нужен был хороший фотограф и…
— Ты понятия не имела, хороший я фотограф, плохой — или еще какой, — резко возразил Корд.
— Разумеется, я это знала! — соврала Эбби. — У тебя слишком развитое воображение. До свидания. — Сделав шаг, она дотянулась до ручки двери.
Огромная рука, опередив ее, с треском захлопнула дверь.
— Ты не уйдешь, пока я не получу мало-мальски вразумительный ответ, — прорычал Корд.
Его гнев вызвал ее собственный, она рывком повернулась в его сторону.
— Я плохо себя чувствую, мистер Дюран. И хотела бы уйти!
— «Мистер Дюран»! Какого дьявола с вами произошло, леди? Черт побери, я сбит с толку! Однажды ночью семь недель назад ты целиком и полностью была моей, а утром удрала как от заразного. После этого от тебя не было ни слуху ни духу, и вот внезапно ты решила, что тебе нужен портрет, — и позвонила мне! Хорошенькая истории, Эбби! Ты ничего не знала о моей репутации, когда переступила порог студии. Более того, тебе было наплевать, известно ли мне, с какого конца подходить к камере или нет! Господи, да ты ведь спросила о моей семье, а не о том, смогу ли я сделать приличные снимки! Эбби, послушай, я же не вчера родился!
Игра была закончена, и Эбби прекрасно это понимала. Можно стоять на своем и уверять, что он просто смешон, ну а дальше? Если он так легко смог догадаться по нескольким зацепкам, что он подумает, когда всем станет известно, что Эбби Форбс на самом деле беременна?
— Я не для того пришла, чтобы впутать тебя в мою… ситуацию, — хрипло сказала она.
— Нет? Тогда зачем?
— Я только хотела узнать немного о тебе.
— И не предполагала, что я вычислю правду — Корд зашагал по комнате, взлохматив пальцами шевелюру. — Ты, должно быть, подумала, что я совершеннейший осел!
— Ничего подобного я не подумала! К твоему сведению, я о тебе вообще не думала!
Корд обернулся к ней, насмешливо изогнув бровь:
— Пока не обнаружила, что беременна. Ты ведь не собиралась сообщать мне, не так ли?
Лицо Эбби из бледного превратилось в ярко— красное. Подобный разговор не входил в ее планы, и она не имела ни малейшего желания его продолжать.
— Мне от тебя ничего не нужно. Ничего!
Корд скрестил на груди руки.
— А мне, может быть, нужно.
— Тебя это вообще не касается!
— А вот здесь ты ошибаешься, милая.
Его сарказм привел Эбби в бешенство.
— Я не собираюсь торчать здесь и спорить с тобой!
— Тогда поговори со мной, — обрезал Корд. — Потому что нам придется как-то общаться. Я хочу обсудить все, разумно обсудить. Гнев же не приведет ни к чему хорошему.
— Неужели? — огрызнулась в ответ Эбби. — Похоже, сержусь только я?
Помолчав, Корд кивнул.
— Ты права. Прошу прощения за то, что вспылил. Я просто не мог поверить, что ты уйдешь, не сказав ни слова.