Ей неприятно было слушать, как Соков поливает Виктора грязью, и все же Татьяна с горечью вынуждена была признать, что он прав. Возразить ей было нечего.
Совков снова принялся за салат.
— Развод! — скептически ухмыльнулся он. — Я заметил, какими глазами он на тебя смотрел. Когда мужик так смотрит на бабу, то, уж поверь мне, дела у них могут быть только такие… — Он сделал красноречивый жест и сально подмигнул Татьяне. Совков раскраснелся от выпитого, глаза его блестели. — Танька, Танька… Не пойму я тебя… — Трясущейся рукой он в очередной раз наполнил рюмку. — Он же тебя обманул, бросил, дуру, с ребенком… А я тебя люблю… — Со страдальческим выражением он поднял рюмку, всхлипнул и залпом выпил.
— Ты слишком много пьешь, — раздраженно сказала Татьяна, вставая.
— Так это же за встречу! Или ты не рада мне?
Татьяна подошла к окну. Совков был ей противен. Она мысленно сравнила его с Виктором. Если бы между ней и Виктором не лежал этот злосчастный фиктивный брак, то он показался бы ей идеалом мужчины. Совков в сравнении с ним — просто раскисшая пьяная свинья.
За ночным окном в свете прожекторов сверкали стальные ребра шуховской телебашни. А внизу, по Шаболовке, полз трамвай. С высоты шестого этажа видно было, как вытягивается и укорачивается его тень.
Совков налил себе еще и выпил.
— Ничего у нас в жизни не получится, если мы будем порознь, — прохрипел он, осоловелыми глазами глядя в спину Татьяне. — Ты это учти. Мы созданы друг для друга.
— Тебе понадобилось шесть лет, чтобы понять это?
— Да хоть бы вся жизнь! Какое это имеет значение — сколько лет? — Совков выбрался из кресла и встал, опершись обеими руками о стол. — Ты должна стать моей. Потому что я люблю тебя.
— Это я уже слышала, — проговорила Татьяна, не отрываясь от окна.
— Ты ведь тоже любила меня! Любила, признайся!
— Между нами все кончено. Прежнего чувства больше нет.
Совков вдруг прослезился. Оторвавшись от стола, он сделал несколько неуверенных шагов и добрался до своего чемодана. Раскрыв его, он достал большой, увесистый конверт.
— Смотри, — глотая слезы, произнес он. — Смотри! Они все были моими!..
Татьяна обернулась. Совков вытаскивал из конверта фотографии, на которых он был снят с разными женщинами. Был тут и снимок, где он позировал в обнимку с Татьяной.
— Вот у меня их сколько, — бормотал он заплетающимся языком. — И всех их я бросил ради тебя…
Татьяна остолбенела. Чувствуя, как к горлу поднимается тошнотворный комок, она даже отступила на шаг, словно фотографии Совкова были ядовитыми змеями.
— Вот это, значит, Любка. Мы с ней учились, — объяснял Совков, перебирая снимки. — Теперь в Москве живет… Сперва я хотел к ней поехать, а потом, думаю, нет, поеду к Танечке… — Он затуманенными глазами уставился на другую фотографию. — А это… Как ее… Черт… Забыл… А, тоже дура была! А вот, погляди, это Алена… В свадебном платье… — Он ухмыльнулся. — Ну и гадина же она оказалась. Так… Это у нас кто?..
Татьяна наконец обрела дар речи.
— И ты еще смеешь мне это показывать? Мне? Да ты самая настоящая свинья!
— Как это, извиняюсь, свинья? — Совков мутными глазами посмотрел на нее.
— И подлец!
Он некоторое время молчал, соображая. Потом с пьяной удалью сказал:
— Да мне бабу найти — раз плюнуть. — Он сделал шаг по направлению к Татьяне, но не удержал равновесия и упал, рассыпав по полу фотографии. — А-а… Не хочешь?.. Ну и хрен с тобой… Оставайся… А я поеду к этой вот… К Юльке. — Он ткнул пальцем в один из снимков. — Или нет… К этой…
Татьяна кипела.
— Придется оставить тебя на ночь, делать нечего. В таком состоянии ты не доберешься до гостиницы. Но утром чтоб духу твоего здесь не было!
— Поеду к Юльке, — бубнил Совков. — Она баба добрая…
Татьяна похлопала его по щекам, пытаясь привести в чувство.
— Если тебе нужен туалет, то по коридору направо!
Совков, цепляясь за диванный валик, начал подниматься.
— О, да он уже успел напиться! — раздался возглас Кати. Привлеченная громкими голосами, она неслышно вошла в гостиную. — А это чьи фотографии?
— Его женщин, — в сердцах ответила Татьяна, собирая снимки и засовывая их обратно в конверт. — Выдул один почти целую бутылку! Куда теперь его прикажешь девать? Эту свинью?.. — Ее голос дрожал от сдерживаемых слез. — Ладно, пусть проспится, а завтра выпроводим его.
— Мама, он что — хочет на тебе жениться?
— Не говори глупостей!
Совков, стоявший на четвереньках посреди комнаты, поднял голову.
— Жениться? — Он тупо уставился на Катю. — Да никог… — Не договорив, он рухнул на пол.