Катя соскочила с кровати.
— Давай я тебе еще налью.
— Джина чуть-чуть, — попросила Татьяна, — а тоника побольше.
Катя открыла дверцы бара в стенном шкафу. В баре автоматически зажглись цветные лампочки, осветив бутылки и фужеры. Катя плеснула в два бокала джина, потом добавила тоника.
Захлопнув бар, она вернулась к матери.
— Как хочешь, но мне все еще не верится, что Виктор Владимирович — твой муж и мой отец! — Она залезла с ногами на кровать, едва не расплескав напиток в своем бокале. — Это же просто потрясно! Прямо как в мексиканском телесериале!
— Чего только не случается в жизни, — улыбнулась Татьяна. — Выходит так, что муж и отец… — Она замолчала, задумавшись.
— Ты все еще в обиде на него? — тихо спросила Катя.
Мать посмотрела ей в глаза.
— А ты бы на моем месте что чувствовала? Впрочем, кого я спрашиваю, — добавила она с оттенком иронии в голосе. — В вашей среде принято вольно относиться к таким вещам. В газетах пишут, что у вас партнеров меняют чуть ли не ежедневно…
Катя недовольно хмыкнула.
— Все вранье! Никто из моих друзей не меняет ежедневно партнеров! Да и у меня, — она понизила голос, уставившись в свой бокал, — никого, кроме Олега, не было…
— Тогда ты должна понять меня.
— Но это было так давно! Можно бы уже простить…
Татьяна покачала головой.
— На мое несчастье, он мало изменился внешне… Я сразу все вспомнила. Как будто старая рана начала кровоточить…
Они умолкли. В бокале, который держала Татьяна, отражался синий рожок настольной лампы. Сквозь приоткрытую дверь из гостиной доносился храп Совкова.
Несколько минут мать и дочь прислушивались к нему, каждая думала о своем.
— Все-таки Виктор Владимирович — очень интересный мужчина, — тихо промолвила Катя. — И он одинок.
— Он женат, — поправила ее Татьяна. — Но скоро, действительно, будет свободен.
— Свободен? Что ты имеешь в виду?
— Мы договорились возобновить бракоразводный процесс. Наше фиктивное супружество слишком затянулось. Почти двадцать лет.
— А как же мы с Олегом?
Татьяна поставила бокал на стол.
— Неужели ты еще не сообразила, что он твой брат?
Катя промолчала, откинулась спиной к стене. При взгляде на ее нахмуренный лоб и надутые губы нетрудно было догадаться, какие чувства она испытывает. Татьяне стало жаль дочь, ей захотелось ее как-то утешить. Но обстоятельства требовали твердости.
— Вчера мы с Виктором Владимировичем говорили о ваших с Олегом отношениях, — сказала она, стараясь придать своему голосу твердость. — Он согласился, что такой брак нежелателен. А сегодня, узнав о том, что ты его дочь, еще больше утвердился в этом мнении.
Катя, уткнувшись лицом в подушку, обиженно замычала. Потом подняла голову. В ее глазах блестели слезы.
— Но я не понимаю — почему? Какое имеет значение, кто чей сын и кто чья дочь? Почему мы с Олегом не можем пожениться?
— Это абсолютно исключено.
— Но почему, мама? — выкрикнула Катя, глотая слезы. — Почему?
Татьяна предпочла уклониться от ответа.
— Свет клином сошелся на твоем Олеге, — ворчливо отозвалась она. — Тебе, с твоими внешними данными, нетрудно будет подыскать другого жениха, — добавила она.
— Нет, нет и нет! — Катя молотила кулачками по подушке. — Вот увидишь, я рожу от него! Нарочно рожу и посмотрю, что ты тогда скажешь!
— Ну хватит, Екатерина! Перестань! — Татьяна повысила голос. — Ты просто капризничаешь. — Она выдержала «педагогическую» паузу. — Виктор Владимирович юрист и разбирается в таких вещах. Когда он узнал, что ты его дочь, он сразу сказал, что брак между вами невозможен. Невозможен по закону! Мы муж и жена, а вы с Олегом наши дети, штампы об этом стоят в наших паспортах.
Катя дулась и хмуро смотрела на мать. По правде сказать, Татьяна сама в точности не знала, возможен ли такой брак, но, видимо, Катя, хоть и училась в юридическом институте, разбиралась в таких вещах еще меньше.
— А если вы разведетесь, то мы сможем пожениться? — спросила она.
— Нет. И вообще тебе надо привыкнуть воспринимать Олега как брата.
— А если у меня от него будет ребенок?
Татьяна рассердилась.
— Я вижу, он основательно вскружил тебе голову! Вот что, Катерина. Отпуск у меня с первого августа, но, как видно, придется его передвинуть. В понедельник мы переселяемся на дачу.
— А как же Олег?
— При чем здесь Олег? Кстати, недавно звонил Володя, но не застал тебя дома… Ты, кажется, дружила с ним?