После небольшой паузы мистер Шарп продолжил:
– Она спасла мне жизнь. Вернула смысл жизни, когда я овдовел. Заметь, в тот момент она потеряла мать, стала сиротой. Ей было в сотни раз тяжелее, чем мне. Это я должен был ее утешать. Но вышло все наоборот. Я уважаю и чту ее решения. Наверное, сам виноват, что моя дочь выросла такой своевольной. Но если она приехала в мой дом, значит, так ей лучше. Она будет здесь столько, сколько сама захочет. И тут ты мне не указ, при всем моем уважении к тебе.
Слова отца стали большим откровением для графа. А ведь он, действительно, ничего не знает о своей жене. Стыдясь себя еще больше, он окончательно решил искупить свою вину.
– Мистер Вайтленд, я уважаю ваше решение. И на вашем месте, наверное, поступил бы аналогично. Я очень виноват перед Самантой. Очень. Нам необходимо поговорить. Я хочу увидеть ее и объясниться.
– Она не хочет тебя видеть.
– И я ее понимаю, – в отчаянии проговорил Алекс. – Но я не уйду отсюда, пока с ней не поговорю.
– Виски! Я думаю, глоток виски – это то, что тебе сейчас нужно.
– Виски? – удивился граф. – Да, пожалуй, не откажусь.
– Я так и думал.
От старого лиса не укрылась паника в глазах графа. Что же послужило тому причиной? Это что же произошло, что сильный мужчина оказался в роли загнанной лани?
Залпом выпив виски и почувствовав обжигающее облегчение от крепкого напитка, Алекс продолжил:
– Я очень надеюсь, что с ней все в порядке. Прошу передать ей, что решать будет она. Я приму любое ее решение. Все будет так, как скажет она. Заверяю вас, что любое ее решение никоим образом не отразится на нашем с вами соглашении. Тем более ситуация на шахте не так критична, как вы предполагали. Прошу вас, передайте ей, что я не уйду отсюда, пока не поговорю с ней. Я весь дом переверну – мне очень необходимо ее увидеть.
– Алекс, ты слышишь себя?
– Я не маленький мальчик, конечно, слышу.
– Ты говоришь и думаешь только о себе. А я думаю о ней. Ты обещал мне, что не причинишь ей вреда. Ты сдержал свое слово?
– Нет, – честно признался граф.
Боль и грусть испытал отец за родное дитя. Сердце сжалось. Он сожалел, что подтолкнул свою дочь на этот брак.
– Я поговорю с дочерью. Но не даю обещания.
– Спасибо. Я заеду к вам позже.
После ухода Алекса Шарп поднялся в комнату дочери. С момента приезда Саманта была сама не своя. Она была вся в себе. Ни одного слова, ни одной слезинки, ни одной эмоции от нее невозможно добиться. Она, как бесчувственная, каменная статуя, лишена эмоций и жизни.
Что могло послужить тому причиной?
– Саманта, только что тут был твой муж.
– Он мне не муж. И ты это знаешь. Я не желаю его видеть, слышать и знать, – каждое слово веяло холодом и сильной болью.
Тут она подскочила с пуфа, подошла к отцу и посмотрела в его глаза.
– Отец, не прогоняй меня. Мне некуда идти, а в его дом я не вернусь, – в ее глазах застыли слезы.
Сердце отца разрывалось на части.
– Ты что, дитя мое. Конечно. Это твой дом, и всегда им будет. Можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь.
– Спасибо, папа.
Она подошла к отцу и как дитя утонула в его заботливых и нежных объятиях.
– Саманта, но, зная графа, он не отступит от своего. Хоть и сказал, что все будет так, как скажешь ты. Он намерен с тобой поговорить. Позже заедет еще.
Дочь отстранилась от отца и твердо проговорила:
– Я не хочу его слышать. Не хочу его видеть. Я даже имени его не хочу знать. Его для меня нет. И завтра мое мнение не изменится. Эта тема закрыта. Меня для него нет!
Глава 8
Через три дня ситуация не изменилась. Граф приезжал каждый день. И каждый раз слышал отказ. Она не желала его слышать, видеть и разговаривать.
Он начал даже сторожить ее возле дома. Но все было безрезультатно.