Что было легче: сидеть голодной или перенести столько боли и наркоза, неизвестно. Однако, тетя Леля объяснила девушке, что для достижения поставленных целей понятия «Не могу» нет, есть слово «Надо», их так учили.
Поэтому, выдержав все, что было надо, Юленька себя не узнала, когда сняли все бинты и затянулись, стали нежно-розовыми шовчики. Не узнали ее и соседи по коммунальной квартире, с трудом привыкая к ее новому облику. Лицо и фигурка Юле совершенно преобразились. В глазах, до этого тусклых и унылых, откуда ни возьмись, появился блеск, даже какой-то задор. Ее лицо стало лицом абсолютно другого человека с большими, несколько миндалевидными глазами, чуть курносым носом, нежными щечками и тонкой шеей, на которой не осталось ни одной обвисшей складки. Кожа стала смуглой, а волосы, наоборот, посветлели от ежедневно принимаемого искусственного загара и только чуть-чуть розовели в некоторых местах на шее, за ушами и на животе слегка заметные маленькие швы.
По настоянию тетушки Юля научилась следить за своей походкой, позанимавшись месяц на специальных курсах при балетной школе Петербурга. Она перестала шаркать ногами, а так как во всем теле она ощущала теперь необыкновенную легкость, то очень скоро научилась ходить быстро, едва касаясь земли. Они с тетей Лелей обошли магазины и рыночные развалы, купили Юленьке все новое, в соответствии с ее новыми размерами и красотой, стараясь приобретать неброские, даже скромные, но изящные и дорогие модели.
Часть 2
Никогда раньше Юля не замечала взглядов мужчин на улицах и не слышала вслед прицокивающих языков, разве что сочувственные вздохи старушек, жалостливо обсуждавших ее непомерную полноту. А теперь, когда она шла по улице или ехала в общественном транспорте, внимание к ней окружающих было доброжелательным, а часто и восторженным, и это вселяло в ее душу пьянящую радость, счастье и ни с чем несравнимое ощущение полета.
Оформив академический отпуск в медучилище, Юля съездила отдохнуть в санаторий на берегу Ладожского озера, встретила с тетушкой Новый год, а потом отправилась в... Зеленокумск с письмом от тети Лели, в котором та просила приютить ненадолго девушку, оставшуюся сиротой после землетрясения в Нефтегорске, что на Сахалине. Вся страна знала об этой трагедии. В Петербурге, мол, без прописки ей не прожить, а кроме тети Лели, у нее знакомых нет.
Так стройная и красивая, никому до того неизвестная девушка по имени Лиля (от созвучия с Юлей, чтобы легче было отзываться «радистке Кэт») приехала в Зеленокумск восстановиться после пережитого землетрясения, и чуть хоть привыкнуть к одиночеству после потери родителей.
Гена, конечно, ее не узнал, не узнала и мать его, прикованная к постели. Юлины наряды скромных фасонов, но очень дорогие и изысканные, прекрасно сидели на ее новой стройной фигурке, выгодно подчеркивая ее нежный облик, блеск глаз и волос. Когда Гена впервые услышал голос Лили, он показался ему знакомым, однако, вспомнить, откуда, он так и не смог. И невдомек ему было, что перед ним не кто иной, как его собственная жена. Слишком мало он с ней общался, слишком много прошло времени с их последней встречи во время свадебной церемонии, да и невозможно было узнать в этой тоненькой, изящной красавице, смуглой и светловолосой, ту рыхлую, бесформенную толстушку с двумя подбородками, которая испуганно, почти ошарашено смотрела на него из-под фаты. Взгляд теперешней Лили обрел уверенность, ему придавало задорного блеска ее собственное отражение.
В отведенной ей комнатке Лиля навела уют и ощущение присутствия юной особы охватывал каждого входящего. Почерпнутые в медучилище и на нескольких больничных практиках познания в медицине очень пригодились в ее желании облегчить состояние маминой подруги, матери Геннадия, велевшей себя называть тетей Верой. А тети Лёлины книжные развалы помогли изучить народные методы лечения различных заболеваний, поэтому сразу после приезда Лиля стала крайне необходимой в этой семье, взяв на себя составление щадящего меню и выполнение назначенных врачами различных процедур.
Тете Вера стала почти сразу проявлять острую необходимость общения с гостьей. Больная женщина с удовольствием рассказывала внимательной слушательнице о своей жизни, о жизни немецкой колонии в Зеленой Роще под Зеленокумском. Она рассказывала о довоенных больших воскресных ярмарках на том месте, где сейчас Верхний парк, на которые съезжался народ со всей округи, даже издалека. Приезжали на «линейках» и немецкие колонисты, и ни с чем нельзя было сравнить изумительное количество их молочных и мясных продуктов. Распродав все, выпив кружечку воронцовского вина, взрослые безжалостно погоняли коней, чтобы быстрей, быстрей несли их домой в Зеленую Рощу, а дети плакали, умоляя пожалеть бедных лошадок. Потом была война и, последовавшая за ее началом, высылка всех немцев в голую и холодную казахстанскую степь. Сколько народа погибло - не счесть! Если бы не сочувствие живших небогато в глиняных мазанках казахов, если бы не трудолюбие и стойкость согнанных со всего Союза немцев, погибло бы еще больше переселенцев. Со временем немцы отблагодарили казахов за приют, приобщив их ко многим дарам цивилизации, начиная с добротных, красивых и благоустроенных домов, бань с парилками, кончая вкуснейшими штрудлями и пуховыми одеялами. Вернувшись в Зеленокумск в начале 70-х, немецкие семьи и здесь проявили ценные качества своей нации, поэтому их дома выгодно отличаются от здешних продуманными удобствами, аккуратностью и красотой. Рассказывая, тетя Вера отвлекалась от мыслей о своем больном сердце, и ей казалось, что сегодня ей чуточку лучше. Конечно, может, помогает снадобье из боярышника, сосновых иголок и луковой шелухи, которое готовила для больной Лиля. На ночь она прикладывала на область сердца тете Вере марлечку в 8 слоев, пропитанную теплым 10%-ным раствором соли, чтобы отрегулировать кровоснабжение. А когда тетя Вера почувствовала, что у нее онемела вся правая сторона, Лиля поняла, что это легкая форма паралича, и отпоила больную отваром чистотела, пока онемение не прекратилось.