Нелепость вывода вполне соответствует всему набору нелепостей в методологии. Оттого не сразу и заметишь, что исходный тезис сформулирован в динамике, а данные приводятся за один год. Рост производительности труда, рост численности слуг… все это предполагает сравнение показателей по годам или периодам. Переписи в Англии, между прочим, проводились каждые 10 лет, начиная с рубежа XVIII–XIX вв. Но Маркса такие мелочи не заботили.
А ведь мы еще не знаем, что такое «прислуга» в этой переписи. Как эта категория называлась по-английски, и не входит ли сюда обслуживающий персонал каких-то бизнесов или госучреждений, кельнеры, служащие отелей, работники транспорта, почты, торговли и пр. и пр. — мы тоже не знаем. Подозреваю, что не знал и сам величайший экономист.
Вообще, эти страницы отличаются изобилием числового материала — как правило, или несопоставимого, или не поддающегося интерпретации, или просто избыточного, когда самому автору заведомо непонятен ни смысл этих чисел, ни их доказательные возможности. Да еще подчас с ужасающей точностью, например: «…паровых ткацких станков 85 622, веретен (за исключением тростильных) 681 9146, лошадиных сил в паровых машинах 27 439, в водяных колесах 1 390, занято лиц на этих фабриках 94 119».
Так и видишь, как неутомимый труженик науки добросовестно переписывает эти цифры в свою книгу, сам не зная, зачем. К счастью, в данном случае он приводит сопоставимые данные по двум моментам времени. Но ради чего такая дотошная точность? Только чтобы показать, что численность занятых снизилась на 5,5 %! Кто эти исчезнувшие с фабрик 5,5 % занятых, чем они занимались, куда делись? Этого Маркс не сообщает. И не знает. И не пытается узнать. Он уже все доказал!
Идем дальше. Капитализм вреден для людей не только в городе, но и в деревне. Ибо капиталистическое производство вызывает отток населения из деревни и тем самым «препятствует обмену веществ между человеком и землей, т. е. возвращению почве ее составных частей, использованных человеком в форме средств питания и одежды, т. е. нарушает вечное естественное условие постоянного плодородия почвы. Тем самым оно разрушает одновременно физическое здоровье городских рабочих и духовную жизнь сельских рабочих». Ну, это уже ясно: капиталистическое производство «нарушает» и «разрушает» все и вся вокруг себя…
А про что, собственно, эта высокоученая тирада? Предоставим читателю возможность самому поискать объяснений, почему (и каким образом) нарушение плодородия почвы вредит физическому здоровью только городских рабочих и духовной жизни — только сельских. Гораздо понятнее идея Маркса касательно «обмена веществ между человеком и землей».
Когда отток населения из деревни вызывало социалистическое производство, оно точно так же препятствовало «возвращению почве ее составных частей, использованных человеком в форме средств питания…» Поэтому партия посылала горожан «в колхоз». Исправно возвращали мы почве ее составные части, использованные нами в качестве средств питания, и тем повышали ее плодородие.
Своеобразное представление Маркса о навозоудобрении не только говорит об уровне его познаний в сельском хозяйстве, но и показывает его способность глубокомысленно рассуждать о вещах, пребывающих за пределами его широчайшей эрудиции. Хотя читателей «Капитала» уже более ста лет поражают его видимые познания в области машин и промышленной технологии, не стоит обольщаться и здесь. Заметим лучше, что «лошадиную силу» он считал силой лошади (с. 402), соответствующую единицу мощности — единицей силы (с. 426), а токарный станок представлялся ему «циклопической машиной» (сс. 216 и 397). Поэтому и пишет он: «лошадиных сил в паровых машинах 27 439», вместо: «общая мощность паровых машин 27 тыс. лошадиных сил», как написала бы старший экономист тетя Сара.
Теперь вспомним еще другое. Нас учили: «Простые моменты труда следующие: целесообразная деятельность, или самый труд, предмет труда и средства труда». Профессура повторяла из года в год, а нам следовало зарубить на носу и ответить на экзамене без запинки. Кто замечал, что в этом перечне чего-то не хватает? С меня-то спроса нет — я двойку получил на экзамене и на тройку пересдал с трудом. Лишь много лет спустя взялся я читать «Капитал» — захватывающее чтение было, доложу вам…
Короче, чего не хватает в перечне Маркса (и не хватало ему в жизни) есть организация труда. Это бесспорно. Всякому процессу труда присуща какая-то организация. Полнейшая неорганизованность (если можно такую вообразить) есть просто вырожденный уровень организации.