Но когда «индивидуумы» напористо завоевывают, очаровывают и опутывают комплиментами, то почему бы не сдаться на милость победителя? В конце концов, а вдруг? Ведь в обыденной жизни есть место чуду. И Золушка однажды может стать королевой.
То, что Марк приехал из какого-то поселка Утюжки, ее не смущало. Для влюбленной женщины какие-то там Утюжки – это так мило и трогательно. Уже потом, при размене квартиры и дележке имущества дамы могут попрекать своих бывших супругов какими-нибудь Нижними Колтунами, Верхними Пупырями или Малыми Утюжками. А в период ухаживания это даже романтично.
Но у Даши хватило ума ни Березкиной, ни маме об этих самых Утюжках не говорить. Ведь ясно же, что они обе начнут петь хором: лимитчик, квартира, беги. Бежать Даша не собиралась. В конце концов, в крупном мегаполисе едва ли не больше половины жителей – приезжие. Только со временем они об этом забывают и начинают вновь прибывающих гнать на историческую родину криками «Понаехали!».
Дашин квартирный вопрос еще два года назад решил дед, подарив на тридцатилетие симпатичную двухкомнатную квартиру. У нее не было необходимости непременно искать мужа с жилплощадью, как у многих других. Ведь известно, что жить нужно отдельно от родителей, иначе родственники будут «причинять добро» до тех пор, пока не разведут молодоженов. Поэтому Дарья могла себе позволить просто влюбиться без оглядки на прозу жизни.
Что она и сделала с трепетом и восторгом.
И все было чудесно, восхитительно, сказочно! Даже вредная Березкина ворчала, глядя на счастливую подругу, мол, ладно, мужик дрянский, конечно, но зато будет что вспомнить на старости лет.
Влюбленные слепы, глухи и мало вменяемы. Они нежатся в своем чувстве, дурея от восторга, и думают, что так будет всегда. Мадемуазель Никитина была девушкой трезвой, поэтому, конечно, от восторга дурела, но с внутренней опаской. Словно победитель лотереи, который вроде и рад миллиону, но все ждет, когда ж его наконец-то ограбят, чтобы можно было спать спокойно.
И вот сейчас случилось то, чего она так боялась. Даше все время казалось, что Марк вот-вот прозреет и поймет, что она не модель, не красавица, не Золушка, в конце концов. Любимый, словно Вий, которому подняли веки, внезапно увидит прыщи, складки, первые морщинки и прочие фатально влияющие на светлое чувство факты. А он все не прозревал. Закончился май, шло лето, а она все жила в сказке, ставшей явью.
И лишь неделю назад витавшая в облаках и изредка опасливо поглядывавшая на землю Даша внезапно ощутила, что что-то случилось. Вроде все было как обычно, но тревога и неуверенность нарастали. Она стала присматриваться к любимому, в ужасе осознавая, что между ними растет стена. Нет, не каменная, а хрупкая, стеклянная, но все же стена.
Он не так говорил, не так смотрел – не так, как раньше. Женщины обычно подмечают мелочи. Собственно, только женщины могут раздуть мелочь до размеров крупного дирижабля, прекрасно понимая и даже с содроганием ожидая – щас ка-а-ак лопнет! А он и лопается. И всех накрывает, вокруг сплошные жертвы, зато выговорилась и убедилась – таки да, не мелочь. Часто умение вовремя промолчать может спасти семью. А иногда привычка молчать может угробить жизнь. Вот и поди разберись, как лучше.
Даша сначала решила молчать. Но молчать сложно. Тревога разбухает, вскипает внутри, норовя вырваться струей обжигающего пара и изничтожить все в радиусе ста метров. Поэтому надо, как говорят специалисты, – подтравливать. То есть делиться хоть с кем-нибудь, ослабляя давление тяжелых мыслей на мозг. Объект, с которым вы планируете делиться, нужно тоже выбирать тщательно. Кто-то поддержит, мол, да, кошмар, и только усугубит тревогу. Кто-то, наоборот, утешит, дескать, ай, ерунда какая, вот у моей знакомой такой ужас был, далее следуют подробности. Вы отвлекаетесь на чужие ужасы, свои постепенно забываются и перестают казаться реальными. Вы расслабляетесь. Но и тут дилемма. Возможно, лучше было бы не расслабляться, а рвать, не дожидаясь, пока вашу ситуацию тоже кому-то начнут описывать в качестве примера неприятностей крайней степени.
Наверное, Березкина была не лучшим вариантом, но ближе у Даши никого не имелось. С Веркой они были дружны с ясельного возраста и за долгую жизнь как-то даже сроднились.
Рассказывать о своих опасениях маме – только лишний раз нервировать родительницу: она спала и видела, как ее перезревшая дочь выйдет замуж хоть за кого-нибудь и родит, наконец, долгожданных внуков. Вариант про «кого-нибудь» мама озвучивала регулярно, но напрасно. Даша прекрасно понимала, что маменьку не устроит практически никто из тех, с кем дочь когда-либо встречалась. Татьяне Антоновне нужен был такой зять, чтобы вся родня удавилась от зависти. А таковых в природе не имелось, поскольку вышеназванная родня все равно нашла бы в избраннике дефекты и лишний раз убедилась, что у них все лучше.