глава 1
– Ну, так чего решаем? Какой вариант выберем? – Устало вздохнул Прапор и опёрся подбородком о кулак.
– Ну, явно не первый. Таскаться всю дорогу с этой ноющей толпой, да ещё и в топях, нет уж, увольте. Это вообще не стоило рассматривать, как вариант. – Ответил Кир. – Лично я думаю, что лучше в лесу лагерь устроить и там посидеть недельку с ними, пока мы смотаемся на остров тот и к Герману, а потом все вместе домой спокойно поедем. За это время у раненых наших конечности отрастать начнут, и дорога им не такая тяжкая будет. Место только найти нужно подходящее, где отсидеться, или долгий кластер, или, в идеале, стаб маленький, треугольник, к примеру, вообще было бы замечательно, а то с нашим везением в последнее время обязательно на неожиданную перезагрузку попадём среди ночи. – Кир грустно усмехнулся.
– Чем тебе наша фарта не нравится? – Поднял бровь Прапор.
– Да через жопу у нас всё, не заметил?
– Да и хрен с ним, что через жопу! До поставленной цели мы доходим? Доходим! Все живы, ну, и почти целы! – глянул на Лешего, – а по прямой мы идём или зигзагами скакать приходится, это уже дело десятое. Так что, нормально у нас с фартой всё, не наговаривай зазря. И чего с этим прибытком делать, тоже придумаем, не нервничай только. Прибытком, заметь Кир, а не с убытками. Даже, если мы их всего пятерых до стаба довезём, то, всё равно, с прибытком приедем. Ты понимаешь, о чём я тебе говорю сейчас? – Прапор уставился с прищуром на Кира, который развалился в раскладном пляжном кресле с видом полного пофигиста.
Слушая их разговор, я ни сразу обратил внимания на внутренний призыв Умника, и вообще, что это именно призыв, я тоже не сразу сообразил. С этим новым подарком Стикса я столкнулся сейчас впервые.
Когда до меня, наконец, дошло, я подошёл к другу сообщить, что «слышу» его и узнать, чего он хотел.
Новость повергла меня в полную растерянность.
– Док, кажется, у меня не будет новой лапы, – сказал мне Умник, – я не чувствую её роста, а уже давно пора бы, сутки прошли. Мы восстанавливаемся намного быстрее людей, и лапа должна была уже начать расти, но никаких изменений. Смотри, даже не зажила ещё, а это вообще нереально, за сутки-то! – Мутант был не на шутку озабочен и взволнован.
Осмотрев Умника, я убедился в правоте его слов. Рана заживала, но совершенно обычно по земным меркам.
– Как у Высшего дела с его ранами? – Задал он вопрос, который заставил меня очень сильно занервничать. Я понял, если такая же картина и у Лешего, то, кажется, у нас очень серьёзные проблемы. Перевязку ему делал Фома, весь день он ехал в другой машине, потом ели и обсуждали планы, так что пока было не до осмотра. Ничего не ответив Умнику, я быстрым шагом направился к нашей стайке мыслителей, по пути захватив из машины медицинскую сумку.
– Леший, тебе перевязку сделать надо, – сказал я, подходя и, видимо, выдал себя голосом.
Все резко замолчали и уставились на меня.
– Делай, раз надо, – Леший смотрел на меня немигающим взглядом, в котором читался вопрос.
Не обращая ни на кого внимания, я снял бинты и замер. Раны слегка кровили. Да, они были чистые, ни следа воспаления, но и никакой чудесной регенерации тоже не было, обычные культи со следами вчерашней ампутации. Слегка стянутая кетгутом кожа и свежее мясо под тонкой коркой. Прапор превратился в шарпея, так задрал брови на лоб, что вся лысина, до самого затылка собралась в гармошку. У остальных вид был не лучше. Один Леший не сильно удивился, внешне.
– А я то и думаю, чего оно так, собака, болит, – сказал он совершенно спокойно, рассматривая свои обрубки. – Что с Умником? Та же песня?
Я кивнул.
– Одна-а-ако... – протянул он задумчиво, разглядывая свои обрубки.
– Если до утра никаких изменений в лучшую сторону не произойдёт, то придётся вас обоих оперировать, – сделал я заключение после осмотра.
– Зачем это? – напрягся Прапор.
– Затем, чтобы культю правильно сформировать, пока не поздно, – ответил я.
– Думаешь, понадобится? – обошёл прямой вопрос Леший.
– Не знаю... надеюсь, нет, но вдруг... срезать никогда не поздно. – Я тоже не стал называть очевидные вещи своими именами, будто боялся, что произнеси я в слух: – Леший, ты, кажется, останешься без ног на всю жизнь, – я совершу что-то ужасное и непоправимое.