На сей раз Хантер остановился: он задыхался от крутого подъема.
− Доброе утро, сэр.
Хантер ничего не ответил. У него перехватило дыхание. Но человек не обиделся, он привык к такому обращению.
− Нет ли какой-нибудь работы, сэр?
Хантер ответил не сразу. Он еще не отдышался, и, кроме того, у него был некий план, который ему не терпелось привести в исполнение. Ему казалось, что наступил подходящий момент. «Раштон и К°» сейчас, пожалуй, единственная фирма в городе, которая ведет хоть какие-нибудь работы. Десятки первоклассных рабочих сидят без дела. Да, наступил подходящий момент. Если человек этот согласится, с него все и пойдет. Хантер знал, что это хороший рабочий. Он уже работал на Раштона. Приняв его, можно избавиться от старика Линдена и некоторых других, получающих оплату по высшей ставке, установленной для рабочих их квалификации. А предлог для увольнения найти будет нетрудно.
− Нет, − сказал наконец Хантер, словно бы колеблясь. − К сожалению, нет, Ньюмен. У нас заняты почти все места.
Он замолчал и подождал, что скажет Ньюмен. Наклонился, не глядя на собеседника, и стал возиться с велосипедом, будто что-то там налаживал.
− Лето было тяжелое, − не отступал Ньюмен. − Дела у меня совсем плохи. Я был бы рад любой работе, хоть на неделю, хоть на какой угодно срок.
Наступила пауза. Хантер взглянул на говорившего, но сразу же снова отвел глаза.
− Ладно, − сказал он, − может, я смогу тебя устроить на один-два дня. Приходи вон туда, − он кивнул в сторону дома, где велись работы, − завтра в семь часов. Ставка тебе, конечно, известна? − прибавил он, когда Ньюмен собирался его поблагодарить. − Шесть с половиной.
Хантер говорил таким тоном, будто новая сокращенная расценка − давно решенное дело. Парень скорее согласится, если будет думать, что другие уже работают по таким расценкам.
Слова Хантера застали Ньюмена врасплох. Он заколебался. Ему никогда не приходилось работать по таким низким ставкам. До сих пор он скорее соглашался лечь спать голодным, чем работать за такие деньги. Но похоже на то, что другие получают так же мало. Кроме того, он был в отчаянном положении. Если отказаться от этой работы, то вряд ли скоро найдешь другую. Он подумал о доме, о семье. Вот уже пять недель они не платят за жилье, и в прошлый понедельник сборщик квартирной платы недвусмысленно дал им понять, что хозяин больше ждать не намерен. Главное же, если он откажется от работы, как они будут жить дальше? Сегодня утром сам он, считай, не завтракал, выпил только чашку чая и съел ломоть черствого хлеба. Эти мысли пронеслись у него в голове, но он все еще колебался. Хантер повернулся, делая вид, что уходит.
− Ну, − сказал он, − если хочешь работать, можешь прийти завтра в семь утра. − И поскольку Ньюмен все еще колебался, нетерпеливо добавил: − Так ты придешь или нет?
− Приду, сэр, − ответил Ньюмен.
− Вот и хорошо, − добродушно сказал Хантер. − Я скажу Крассу, чтобы приготовил тебе инструменты.
И он дружески кивнул человеку, который в эту минуту чувствовал себя преступником.
Когда Хантер, очень довольный собой, вновь двинулся к дому, пятый рабочий, ожидавший все это время, шагнул ему навстречу. Когда он оказался рядом, Хантер узнал его. В начале лета он поступил на работу в их фирму, но неожиданно ушел по собственному желанию, обидевшись на какое-то оскорбительное замечание Хантера.
Хантер обрадовался этой встрече. Парня, должно быть, здорово прижало, догадался он, если он снова хочет к ним наняться после того, что произошло.
− Нет ли какой-нибудь работы, сэр? − спросил рабочий.
Хантер сделал вид, будто что-то обдумывает.
− Одно место, по-моему, есть, − сказал он наконец. − Но ты ведь ненадежный парень. Тебе, наверно, все равно, есть ли у тебя работа. Ты, знаешь ли, слишком самолюбив. Чуть что, лезешь в бутылку.