− Не знаю, что ты называешь «обращаться как с преступником», − вмешался Красс. − По-моему, они там чертовски приятно проводят время, пока ты вкалываешь здесь за гроши.
− Ради бога хватит спорить, − крикнул Оуэну Харлоу. − Будет с нас − наслушались на той неделе. Не думаешь же ты, что хозяин станет держать человека, который от старости работать не может.
− Конечно, не станет, − поддержал Красс.
Филпот промолчал.
− Ну, что ты все ворчишь, − продолжал Красс. − Все равно ничего не изменишь. Из-за этих машин, которых становится все больше и больше, не хватает работы на всех.
− Конечно, − согласился Харлоу, − людям, которые раньше делали то, что сейчас выполняют машины, приходится искать себе новое занятие. Некоторые идут в маляры. Вот нас и стало так много, что работы не хватает.
− Да, − воскликнул Красс с чувством. − И я то же самое говорю. Машины − вот причина бедности. Я это говорил и раньше.
− Внедрение новых машин, несомненно, ведет к безработице, − заметил Оуэн, − но сами по себе они не имеют никакого отношения к тому, что нам живется так плохо.
Послышались издевательские смешки.
− А по-моему, имеют, − сказал Харлоу, и большинство согласилось с ним.
− Нет, мне этого не кажется, − возразил Оуэн. − Я считаю, что мы постоянно бедствуем, даже когда у нас есть работа. А уж когда мы остаемся без работы, мы попадаем в крайнюю степень нищеты. − Нищета, − продолжал Оуэн, немного помолчав, − когда не хватает самого необходимого для жизни. А нам всегда не хватает необходимого, или же оно стоит так дорого, что мы не в состоянии его купить. Если вы считаете, что машины, дающие изобилие товаров, и есть причина нехватки этих товаров, то, по-моему, у вас что-то не ладно с головой.
− Ну, конечно, конечно, все мы набитые дураки. Все, кроме тебя, − огрызнулся Красс. − Когда господь бог раздавал мозги, он дал тебе их столько, что другим не досталось.
− Если бы у вас варили мозги, − продолжал Оуэн, − вы бы увидели, что можно работать до одурения и все равно пребывать в крайней нужде. Бедолаги, работающие по шестнадцать − восемнадцать часов в день, − отец, мать и даже их маленькие дети, которые клеют спичечные коробки или шьют блузы или сорочки, − завалены работой по горло, но я им не завидую. Может быть, вы думаете, что если б не было машин и мы все работали по тринадцать-четырнадцать часов в день, мы не были бы нищими? Только ненормальные могут такое говорить! Как же это у вас получается − сегодня вы разглагольствуете о том, что введение пошлин на заграничные товары − это средство против безработицы, а завтра о том, что машины − причина нужды! Введение пошлин ведь не отменяет машин. Верно?
− Пошлины помогут торговле, − парировал Красс.
− В таком случае пошлины-это средство от несуществующей болезни. Если бы вы только постарались в этом разобраться, вы бы убедились, что торговля никогда не шла так хорошо, как сейчас: объем товаров, производимых в стране и экспортируемых за границу, никогда еще не достигал такого высокого уровня. Никогда еще большой бизнес не получал таких громадных прибылей. И в то же время, вы это сами же сейчас признали, благодаря все увеличивающемуся количеству машин число рабочих, занятых на производстве, постоянно уменьшается. Тут я выписал, − продолжал Оуэн, доставая записную книжку, − некоторые цифры из ежегодника «Дейли мейл» за 1907 год.
«Весьма красноречивый факт: с 1895 по 1901 годы количество фабрик в Великобритании и их стоимость значительно увеличились, число же рабочих − мужчин и женщин, занятых на этих фабриках, сократилось. Это, несомненно, происходит благодаря замене ручного труда механизированным!»
Имеет ли тарифная реформа какое-нибудь отношение ко всему этому? Думаете, если мы будем облагать налогами все импортные товары, то хорошие, добрые капиталисты выбросят машины, которым не надо платить заработную плату? Поможет ли нам так называемая «свободная торговля»? Или, может быть, вы полагаете, что ликвидация Палаты лордов или упразднение церкви даст возможность обеспечить работой уволенных? Поскольку вы считаете, что главная причина безработицы − машины, что вы собираетесь делать? Что вы предлагаете?
Никто не отвечал, потому что никто и не мог ничего предложить, Красс же пожалел, что он вообще затеял этот разговор.
− В ближайшем будущем, − продолжал Оуэн, − на смену лошади, должно быть, придут автомобили и электрические трамваи. А раз лошади никому не будут нужны, все они, за исключением небольшого количества, вымрут, так как их перестанут разводить, как в прежние времена. Лошадей нельзя обвинить в том, что они позволяют себя уничтожить. Лошади не настолько умны, чтобы понять, что происходит. Они покорно примирятся с такой печальной участью.